Парадокс Prada - [46]

— Пойдем туда, — говорю я.

— Подожди.

Я в недоумении смотрю на него.

— Что? Там кто-то есть? Ты что-то увидел?

— Мы идем не в то место.

Я качаю головой.

— Ничего подобного. Все сходится. Подсказки указывают на пруд.

— За исключением той части, где речь идет об отражении. Как там говорится? «Отражение величия, ушедших лучших времен»?

— Да. И что с того?

— А то, что мы отправили ее к остальным без всяких на то причин. А она должна сыграть свою роль.

Я сглатываю, понимая, что Энди прав. Но у нас нет времени распыляться, и теперь я сержусь на себя за то, что бросила все усилия на пруд с рыбками.

— И что же дальше? У тебя есть идеи?

— Ты неплохо знаешь особняк. Здесь есть какой-нибудь зеркальный пруд? — спрашивает он.

Предчувствие близкой гибели моментально исчезает.

— Да! — радостно кричу я. — И мне известно, где он находится.

Пять минут спустя мы находим зеркальный пруд — длинный прямоугольный неглубокий бассейн, устроенный во внутреннем каменном дворике. С одной стороны его украшает великолепный фонтан, который заглушает звук шагов.

— Что теперь? — спрашиваю я, прищурившись на водоем.

— Мы ищем подсказку, — отвечает Энди и прямо в туфлях шагает в воду. — Ты сказала, что Джек что-то нашел в воде. Значит, подсказка должна быть где-то здесь.

— Верно, — соглашаюсь я и провожу лучом фонарика по поверхности воды. — В фильме Джек Николсон нашел пару очков. Значит, мы ищем очки?

В моем воображении моментально возникает картинка: я в специальных очках-декодерах порхаю по усадьбе, как какая-нибудь Бэтгёрл. Я трясу головой, стараясь избавиться от идиотских мыслей. Определенно я схожу с ума.

— Сомневаюсь, — отвечает Энди. — Игра никогда не была такой буквальной. Но я рассчитываю что-нибудь найти.

Он бредет вперед по воде, а я стараюсь светить фонариком так, чтобы Энди видел, куда идет. Через несколько минут луч высвечивает какой-то блестящий предмет в центре пруда. Свет отражается, словно кто-то включил маяк или посылает сигнал бедствия: «Сюда! Сюда!»

— Энди!

— Я вижу, — говорит он, склоняясь над водой и погружая в нее руку по локоть.

Энди выглядит ужасно неуклюжим, и я боюсь, что он свалится в воду. Тем не менее он широко улыбается, ему очень нравится быть моим белым рыцарем.

— Мой герой, — со смехом говорю я.

— Если ты назвала меня героем только из-за того, что я ухватил эту штуку, то кем ты меня назовешь, когда я вытащу ее из воды? — интересуется он.

— Золотым мальчиком, — отвечаю я.

Он пристально смотрит на меня и кивает.

— Для начала этого достаточно.

Услышав в его голосе новые интонации, я отвожу взгляд. Конечно, можно отложить на потом разговоры о поцелуе, но я сомневаюсь, что это получится. Впрочем, по сравнению с ядом, который циркулирует у меня в крови, страсть Энди не кажется мне главной проблемой. Когда мы найдем противоядие — а мне хочется думать, что слово «когда» более уместно, чем «если», — нам предстоит серьезно поговорить.

Энди выпрямляется, с торжествующим видом подняв над головой маленький металлический диск и прерывая мои размышления.

— Что это такое? — спрашиваю я, протягивая к нему руку.

Он подходит к краю пруда, вручает мне диск, не посмотрев на него, и я тут же начинаю счищать с него грязь.

— Ну что там? — спрашивает Энди.

Серебряный блеск под черной тиной кажется мне знакомым.

— Это серебряный доллар, довольно старый. Такие мой дед хранил в специальной коробке.

Точнее, это доллар Эйзенхауэра, с профилем президента на одной стороне и эмблемой «Аполлона-11» с изображением орла — на другой. (Честно говоря, удивительно, что я это запомнила, но дедушка знал о монетах все, и его рассказы остались со мной навсегда.)

— Там что-нибудь написано?

Энди протягивает к доллару руку, но я продолжаю его разглядывать и даже провожу по нему пальцем — вдруг на монете имеется тайная гравировка.

— Ничего особенного, — отвечаю я, переворачивая монету, и со вздохом передаю доллар Энди.

Он быстро осматривает монету и приходит к такому же выводу.

— Серебряный доллар.

— Но это подсказка, верно? Я хочу сказать, что подсказкой может оказаться самая незначительная деталь. Ведь игра устроена именно так?

Мой голос звучит слишком громко, и я стараюсь немного успокоиться. Все внутри у меня дрожит, но живущая во мне актриса знает, что я должна играть роль спокойной и смелой женщины.

— Наверное, так, — кивает Энди. — И подсказка должна быть как-то связана с кино. Нам остается лишь обнаружить связь.

Я бледнею.

— Но тут миллион вариантов.

Он кладет руку мне на плечо.

— Значит, мы рассмотрим миллион вариантов один за другим. Давай, Деви, нам это по силам.

— Верно, — отвечаю я, собирая волю в кулак.

— Тогда давай начнем перебирать варианты.

Естественно, в голове у меня полная пустота.

— Хмм.

Я не знаю, что сказать. Бред какой-то, ведь я живу миром кино. Мой дед был оператором и работал на фильмах, которые сейчас признаны классикой. Я выросла на таких фильмах, как «Мышьяк и старые кружева»[22], и ходила на премьеры картин, в которых играла главные роли. Странный образ жизни, но мне он нравился.

Моя бабушка, чтобы не отстать от нас, читала все, что только возможно, о Голливуде. Более того, она о нем писала. Помните журнал «Частная жизнь»? Она была одним из анонимных авторов, снабжавших знаменитое издание самыми разнообразными историями.