Парадокс добродетели - [12]

Через месяц Хайсс вернулся в Германию, но спустя еще несколько недель одержимость снова привела его в Ноттингем. Джоанна опять отвергла его, он опять уехал. В сентябре 2008 года Джоанна объявила, что собирается выйти замуж за Пайка. Это и стало триггером. Хайсс снова выехал из Германии в Ноттингем, но на сей раз он подготовил себе алиби, написал подложную предсмертную записку от имени Пайка и вооружился ножом. Он приехал к дому Джоанны и Пайка, дождался, пока Джоанна уйдет на работу, и позвонил в дверь. Как только Пайк открыл, Хайсс напал на него. Он нанес ему восемьдесят шесть ударов ножом. Умирая, Пайк написал имя убийцы своей кровью. Завоевать полового партнера Хайссу, конечно, таким способом не удалось. Его приговорили к тюремному заключению сроком минимум в восемнадцать лет. Однако в качестве стратегии по устранению соперника действия Хайсса оказались весьма успешными⁹.

Поступок Хайсса – классический пример проактивной агрессии. Проактивную агрессию также описывают как преднамеренную, хищническую, инструментальную или холодную. В отличие от реактивной агрессии, она представляет собой умышленное нападение, целью которого является внешняя или внутренняя награда, а не желание устранить источник страха или угрозу. Проактивная агрессия – это заранее спланированные действия профессионального убийцы, который направляет самолет в заполненное людьми здание или целенаправленно въезжает на арендованном грузовике в толпу невинных людей. Это тщательно продуманные действия того, кто устраивает массовый расстрел в школе. Во время самого акта проактивной агрессии выраженный гнев или другие эмоции присутствуют необязательно – хотя эмоции, конечно, играют важную роль в принятии решения. Более того, у проактивных убийц, как я покажу ниже, эмоции обычно выражены чрезвычайно сильно, судя по активности их мозга.

Целью предумышленного насилия может быть что-то конкретное, например деньги, власть или любовь, или более абстрактное, например месть, самозащита или просто попытка сдержать обещание. Многое из того, что люди делают во время войны, спланировано заранее – скажем, внезапные налеты. Высокий уровень смертности во время войн говорит о том, что люди, как и шимпанзе, обладают повышенной преду мышленной агрессией по сравнению с большинством других видов. Мы хорошо умеем планировать, охотиться, совершать набеги и, когда этого хотим, убивать. Антрополог Сара Хрди приводила такой пример: если посадить в самолет несколько сотен шимпанзе, то там разразится кровавая бойня – однако большинство людей ведут себя вполне уравновешенно даже в условиях давки. Но при этом, как отмечает Дейл Питерсон, перед посадкой на самолет пассажиров приходится старательно просвечивать, чтобы убедиться, что тайный злоумышленник не пытается пронести на борт взрывчатку. Этот контраст хорошо иллюстрирует разницу между пониженной склонностью человека к реактивной агрессии и повышенной склонностью к проактивной¹⁰.

В тех случаях, когда насильственное действие преступно, нарушитель иногда оказывается психически больным человеком. Воспаленный мозг Хайсса, судя по всему, считал, что совершает убийство, чтобы завоевать Джоанну Уиттон или, может быть, наказать ее за неверный выбор. Чаще всего, однако, убийца по формальным признакам психически здоров. И неудивительно, ведь проактивная агрессия требует когнитивных процессов высокого уровня, включая разработку детального плана и умение ему следовать, а также способность фокусироваться на одной цели. Такое поведение работает по принципу положительной обратной связи: оно доставляет убийце удовольствие само по себе, а не просто служит для устранения отрицательного раздражителя. В основе проактивной агрессии могут лежать самые разные мотивирующие факторы: желание денег, власти или контроля либо садистские фантазии, зачастую совершенно невообразимые для обычных людей¹¹. Но важно, что успешные агрессоры начинают действовать только тогда, когда они уверены, что вероятность успеха достаточно высока, а цена усилий достаточно низка¹².

Для людей с относительно высокой склонностью к проактивной агрессии характерен набор определенных социальных эмоций. Как правило, такие люди обладают пониженной социальной чувствительностью, испытывают меньше эмпатии к своим жертвам и менее склонны к раскаянию.

Соотношение количества проактивных и реактивных убийств (вне военного времени) изучено не очень хорошо, но в целом реактивные убийства случаются чаще. Как показал Марвин Вольфганг, 35 % убийств в Филадельфии происходят в результате “битв характеров”. При этом, как заключает Вольфганг вместе с криминологом Франко Ферракути, “судя по всему, менее 5 % всех известных убийств являются предумышленными, заранее спланированными и преднамеренными”¹³. В сумме получается всего 40 %, и неясно, какая доля из оставшихся 60 % приходится на проактивные или реактивные убийства. Неклассифицированные убийства попадают в категории “домашних ссор” (14 %), “убийств на почве ревности” (12 %) или “убийств из-за денег” (11 %)¹⁴. Безусловно, какая-то часть убийств из этих оставшихся 60 % относится к проактивным, потому что вызвана желанием мести. Криминолог Фиона Брукман показала, что месть служила мотивирующим фактором 34 % убийств в Великобритании, когда и убийца, и жертва были мужчинами, а поскольку месть всегда требует определенного планирования, эти убийства можно назвать проактивными