Парадный этаж - [34]
— Как и вы, сегодня утром я была опечалена, когда узнала…
— Опечалены? (Первая плакальщица с незаурядной энергией перебила свою собеседницу. Чувствовалось, что она не терпит, когда ее прерывают в самый разгар ее страстного монолога.) Я была потрясена! Я просто ничего не могу делать сегодня, я хожу как неприкаянная… Дорогие подруги, сегодня на другом конце планеты произошло событие, которое, я уверена, вы воспримете как личное горе, как скорбную весть.
Пауза. Напряженное ожидание становится невыносимым. Потом медленно, каким-то сломленным, монотонным голосом:
— Умер президент Альенде.
Новая пауза. Нужно дать слушательницам время преодолеть оцепенение; тем, кто слишком чувствителен и, может быть, упал в обморок, прийти в себя. Иоланда, коварная, циничная женщина, воспользовалась этим, чтобы снова завладеть микрофоном:
— Как вы, возможно, догадались, дорогие подруги, военный путч…
Завывание первой плакальщицы:
— Путч правых экстремистов, вдохновленный правящим классом…
У Иоланды решительно нет сил бороться; побежденная, она безропотно соглашается отдать микрофон своей сопернице, которая теперь объясняет слушательницам природу заговора, расстановку сил, рассказывает о сопротивлении оказавшегося в осаде Альенде, о еще малоизвестных обстоятельствах его смерти…
От удивления Бернар плюхается в кресло. Он спрашивает жену:
— Скажи же наконец, это что, Франсина?
Приложив палец к губам, Сесиль приказывает ему молчать. Она берет программу ОРТФ, протягивает ее Бернару, указав название передачи, которую они слушают. Это была еженедельная передача, предназначенная для женщин, передача, в которую Франсина и Иоланда, рассказывающие о событиях недели и комментирующие их, «внесли живую струю».
Но вот они покончили с политическими событиями. Иоланде удалось завладеть микрофоном, но лишь для того, чтобы поговорить о новых детских пеленках, которые должны значительно облегчить труд молодых матерей. Франсина не соблаговолила вмешаться. По-видимому, вопросы домашнего хозяйства она предоставила своей коллеге. Для себя она сохранила политику и культуру, две животрепещущие темы современности. После пеленок обе женщины, не слишком перебивая друг друга, завели разговор о противозачаточных средствах. Франсина советовала пользоваться «стерилетом», а не прибегать к пилюлям. Иоланда склонялась к пилюлям, но при условии соблюдения диеты, потому что пилюли способствуют полноте. После этого краткого курса прикладного мальтузианства Франсина воскликнула:
— А теперь перейдем к духовной жизни! Что же знаменательного произошло на минувшей неделе?
По ее мнению, единственное замечательное событие в области духовной жизни имело место в гараже на окраине Парижа, где молодая труппа исполняла «Nitchevo», свое коллективное сочинение. Речь шла о почти «брехтовской оратории», разоблачающей гнет царизма в 1904 году. «Оратория» — из-за лиризма текста, из-за того, что актеры прибегают к речитативу. «Брехтовская» — по критическому осмыслению событий во времени. Действие происходило среди бурлаков на берегу Волги, но «причастность» к современности была очевидной. Невольно даже возникал вопрос, как, благодаря чьему недосмотру этот подрывной спектакль получил государственную субсидию. Здесь явно произошло какое-то недоразумение. Франсина издала мятежный смешок — прямо-таки Тиль Уленшпигель! — как бы намекая, что введенное в заблуждение министерство культуры, дав субсидию, заполучило революционное произведение, которое ставит под сомнение «всю систему»… Ибо нетрудно догадаться, что гнет, заклейменный в «Nitchevo», — не только гнет царизма и он существовал не только на берегах Волги… Дальше этого дерзкого провокационного намека Франсина не пошла: борьба против власти должна оставаться приглушенной, еще не время выходить на улицу…
— Во всяком случае, — вскричала она, — слушательницы Парижа и парижских пригородов, бросайте все дела, спешите увидеть «Nitchevo», — и несколько властно, непререкаемым тоном, устрашающе, как бы подразумевая: «Если вы не пойдете туда, вы или непросвещенные дуры, или реакционные мерзавки», она заключила двумя словами сухо, почти угрожающе: — Это must.
Передача окончилась.
Сесиль выключила радио, потом повернулась к мужу, еще не обретшему от потрясения дара речи. Можно было ожидать, что она скажет что-нибудь вроде: «Ну как? Что ты думаешь о нашей Франсине? Тебе было интересно?» Но ничего подобного не произошло Безапелляционным тоном она изрекла:
— Первоклассно. Право, Франсина превосходно работает!
Мисс Хопкинс горячо выразила свое согласие, много раз кивнув головой с энтузиазмом, как это чувствовалось, вполне искренним.
— О, я нахожу ее замечательной! — воскликнула она.
А ведь она, наверное, давно была неизменной слушательницей этих передач; но существуют великодушные натуры, восторженность которых не притупляется привычкой.
— Я не могу опомниться, — пробормотал Бернар.
— От чего же?
Он пожал плечами, неопределенно развел руками:
— От всего. Во-первых, от того, что Франсина выступает по радио. Я думал, она выполняет какую-нибудь небольшую секретарскую работу или что-нибудь в этом роде, но что она ведет передачу… А потом от того, что она говорит такие вещи, как говорила сейчас…
Жан-Луи Кюртис – один из самых читаемых во Франции популярных писателей. Его часто называют «романистом-свидетелем», потому что каждое его произведение дает точное представление о времени, о социальной среде, о проблемах, волнующих его современников. В повести «Молодожены» Кюртис показывает, как культ вещей, денег и стремление к жизни напоказ разрушают семью средних классов французского общества.Повесть опубликована в сборнике «Французские повести». М.: Правда, 1984.
Ha I–IV стр. обложки рисунок Н. ГРИШИНА.На II стр. обложки рисунок Ю. МАКАРОВА к повести Владимира ВОЗОВИКОВА «Река не может молчать».На III стр. обложки рисунок В. КОЛТУНОВА к рассказу Роберта ШЕКЛИ «Руками не трогать!».
В романе «Мыслящий тростник» писатель сосредоточивает свое внимание, как и внимание читателя, лишь на вопросах духовной жизни окружающего его общества. Поэтому он выбирает центральным персонажем своей книги Марсиаля Англада — человека обеспеченного, не имеющего основания быть недовольным обществом по материальным соображениям, в отличие от многих других его соотечественников.Подчеркнутая социологичность книги, а порой и прямое, публицистическое изложение материала не мешают роману Кюртиса быть увлекательным, интересным чтением, и если нет в «Мыслящем тростнике» сюжета в его традиционном понимании, то эту роль выполняет напряженное, взволнованное и внутренне крепко сцементированное повествование о духовных перипетиях и исканиях Марсиаля Англада — живые сатирические сценки современного быта Франции, острые и остроумные диалоги, умело построенные внутренние монологи, отмеченные тонкой авторской иронией.Книга Кюртиса — умное и талантливое свидетельство невозможности духовной жизни в бездуховном обществе, глубокого идейного кризиса капиталистического мира.
Повести французских писателей 1960-х годов. Повесть «Вещи» Жоржа Перека рассказывает о людях и обществе шестидесятых годов, о французах середины нашего века, даже тогда, когда касаются вечных проблем бытия. Художник-реалист Перек говорит о несовместимости собственнического общества, точнее, его современной модификации — потребительского общества — и подлинной человечности, поражаемой и деформируемой в самых глубоких, самых интимных своих проявлениях. Жан-Луи Кюртис — один из самых читаемых во Франции популярных писателей.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.