Парадиз - [57]

Приподнявшись, я увидела, как он сидел за своим столом и читал книгу. На столе лежала целая стопка книг. С тех пор, как мы оказались на Земле, Кусрам только и делал, что читал книги. Кот-учёный, блин.

— Доброе утро, — произнёс Кус, не оборачиваясь.

Я молча встала с кровати; одеваться я не спешила, ибо на мне всё равно была пижама.

Мне захотелось узнать, что Кусрам читает. Я подошла и заглянула ему за плечо — на иллюстрациях были изображены египетские пирамиды. И тут мне захотелось поумничать:

— Знаешь ведь, что египтяне почитали кошек, считая их священными существами? — спросила я.

— Серьёзно? — ухмыльнулся Кус, взглянув мне в глаза.

— Да.

— Хм-м-м… — Он задумчиво кивнул. — А ты меня почитаешь?

Я усмехнулась, но решила не отвечать. Кусрам, как ни странно, не стал переспрашивать и продолжил читать свою книгу. Я-то уж было подумала, что он сейчас начнёт меня троллить до последнего в отместку за все мои издевательства над ним, но, похоже, обиды он не держал.

— Интересно почему… — прошептал Кусрам в задумчивости.

— Что «почему»?

Он снова взглянул на меня.

— Ну, с чего люди вообще могли почитать кошек?

— Ну, они милые… — начала я, но тут же одумалась: — Хотя, нет — не в этом дело. Вроде как раньше кошек держали дома для того, чтобы те устраняли всяческих грызунов, жрущих продукты и разносящих болезни.

— Типа, мышей что ли?

— Мышей, крыс. В случае с Египтом — даже змей.

— Что, получается, коты ели змей? — нахмурился Кусрам.

— Ели. Почему бы и нет?

Он промолчал некоторое время, а затем сказал:

— Я бы попробовал змею.

— У нас здесь есть кафе, где их готовят. Если хочешь, свожу тебя как-нибудь.

— О’кей, договорились, — кивнул Кус.

Я взглянула на стопку книг и заметила название «Родословная Башаран».

— Можно? — спросила я, указав на книгу.

— Конечно, блин, это же книга о твоей семье.

Я взяла книгу в руки и открыла случайную страницу, затем начала перелистывать. Здесь было очень много фотографий моих родственников — от моих прапрадедушек, о которых я никогда в жизни не слышала, до меня самой, сфотографированной в возрасте четырнадцати лет. Хотя, можно ли считать, что я — своя родственница? Как-то странно звучит.

С тех пор, как была сделана эта фотография, я ни разу не фотографировалась, кроме как уже в армии. Моё личико было таким невинным в те годы. Я будто разглядывала совершенно другого человека — не того, кого я теперь вижу каждый день в зеркале. Я начала листать назад.

Мой взгляд остановился на одном семейном фото, где я была совсем маленьким младенцем. На руках меня держала женщина — моя биологическая мать. Давно не видела её — совершенно забыла черты её лица. Правда, черты оказались очень знакомыми… даже слишком знакомыми.

— Кус, взгляни-ка. — Я показала ему фото.

— Ну, твоя биологическая мать, — подтвердил Кус. — И что?

— Тебе она никого не напоминает?

— Не знаю, для меня все Homo Sapiens на одно лицо, — ответил кот, а затем ухмыльнулся. — Прошу прощения, если это звучало по-расистски.

— Давай без выпендрёжа — просто посмотри внимательнее, — настояла я.

Кусрам внимательно посмотрел, сосредоточенно нахмурившись; несколько секунд он помолчал.

— Это… — начал он обескуражено. — Погоди, ты хочешь сказать?..

— Что? Продолжай.

— Не знаю, — покачал головой Кус. — Ты посчитаешь, что это глупо.

— Давай, говори!

— Твоя мать — точная копия тебя из той голографической записи. Той, что мы нашли под объектом «Грязь» на Хакензе.

Я округлила глаза от изумления.

— Так ты тоже это заметил?

— Да. Честно говоря, мне кажется, я даже заметил это и раньше, когда самостоятельно изучал эту книгу, только не осознал этого в полной мере. Я бы подумал, что это глупо, но раз уж и ты заметила это тоже…

— Значит, это она и есть! — торжественно заявила я. — Женщина с голографической записи — это не я, а моя мать.

— Нет, подожди, давай не будем спешить с выводами, — покачал головой Кусрам. — Она ведь твоя мать — значит, она просто может быть похожа на тебя. Если ты не в курсе, есть такие штуки, которые называются «генами».

Я указала в книгу.

— На этой фотографии она старше меня всего на несколько лет. А теперь взгляни на меня, — указала я на себя. — Есть ли различия?

Кусрам внимательно осмотрел моё лицо, сравнивая его с фотографией.

— Да, определённо есть, — подтвердил он. — Если внимательно присмотреться, то черты лица и вправду отличаются. Твоя мать — не идеальная копия тебя, это уж точно.

— А женщина с голограммы?

— Да, — опять согласился он. — По крайней мере, насколько я могу помнить. Она была точной копией твоей матери, за исключением признаков старения.

Я продолжила, жестикулируя указательным пальцем вниз, чтобы подчеркнуть слова:

— А теперь, Кус, подумай вот над чем — пятьсот лет назад голографические проекторы ещё не изобрели.

Кусрам потёр подбородок в раздумьях и, кажется, он понял, что я хотела этим сказать.

— Если ты уже знала, что это был фейк, то чему ты удивляешься?

— Моя мать умерла четырнадцать лет назад, — сказала я, а затем снова ткнула пальцем на фотографию. — Зачем бы отец использовал именно её искусственно состаренную модель, создавая голографическую запись? Почему нельзя было использовать модель меня самой, искусственно состарить и, тем самым, создать более убедительный фейк?