Парад планет - [89]
Уже на следующее утро крупнейшие газеты Америки и Европы в отделах светской хроники поместили скандальный снимок. Да-да, пресыщенной всякими сенсациями о похождениях модных секс-бомб и потрепанных миллиардеров буржуазной прессе захотелось удивить своих читателей сенсацией из Яблоневки — и органы буржуазной пропаганды, видно, своего достигли… На скандальном фотоснимке четко видно просторное крыльцо украинской хаты, над которой мерцали ночные звезды, на крыльце стоял стройный, склепанный из железа робот, счастливо светясь влюбленными сернисто-кадмиевыми фотоэлектрическими элементами, а на руках его в соблазнительной позе сидела Мартоха.
Космический фотоглаз, который трудно обвинить в предвзятости или в смаковании некоторых подробностей туалета яблоневской колхозницы, зафиксировал Мартоху в то самое мгновение, когда ее подняли над крыльцом и она повисла в воздухе: юбка, задравшись, оголила зеркала коленей, белеют ноги точеного родосского мрамора, из растерзанной блузки магниевой вспышкой горят полушария грудей, прекрасное и соблазнительное лицо привлекает сладкой раной улыбающихся уст и испуганно-волшебными, как у дикой серны, продолговатыми очами — и все это окутано развихренной, бунтующей, протуберанцевой стихией живых смолянистых Мартохиных волос!..
И надо ли говорить о том, что порнографические журналы «Плейбой», хозяин которого Хью Хефнер, и «Пентхауз», хозяин которого Боб Гуччоне, поместили на глянцевых обложках своих изданий один и тот же снимок: нимало не смутившись, робот Мафусаил Шерстюк спокойно отдает Мартоху из рук в руки полусонному и легкомысленному грибку-боровичку. На этом снимке лицо у яблоневской колхозницы такое, будто ей очень хотелось полакомиться кислицами, обещанными роботом Мафусаилом, но в этой двусмысленной ситуации она вынуждена делать вид, что ей набили оскомину кислицы влюбленного Хомы.
«Причуды сексуальной революции в Яблоневке!» — кричал заголовок в «Нью-Йорк таймс», которая любит похваляться своей респектабельностью и независимостью. «Гримасы научно-технического прогресса в колхозе «Барвинок»!» — в ту же дуду дула «Вашингтон пост». Римская газета «Мессаджеро» спрашивала: «Норма или чудовищное извращение?» И тон статьи, помещенной в этой газете, убеждал читателей в том, что, конечно, чудовищное извращение, которое стало нормой. Мол, даже Калигула, жестокий и порочный император Древнего Рима, прославившийся своим пещерным садизмом и звериной философией, не изведал тех чувств, которые будто бы выпало изведать роботу Мафусаилу Шерстюку в компании с Мартохой и Хомой.
Миллионами штук продавались два музыкальных диска с рок-операми «Хома-суперзвезда» и «Любовь втроем». В очередь за дисками вставали с вечера, спали на тротуарах, подстелив одеяла, подкреплялись кофе из термосов. В рок-опере «Любовь втроем» колхозница Мартоха обращалась к роботу Мафусаилу Шерстюку так, как обращалась прекрасная Суламифь к царю Соломону: «Мой любимый для меня — будто мирровый пучок, у грудей моих пребывает. Как кисть кипера, возлюбленный мой у меня в виноградниках эдемских». Робот Мафусаил ей отвечал: «Какая ты прекрасная, моя ты подруженька, какая ты хорошая! Твои очи будто голубиные!» Колхозница Мартоха: «Какой ты прекрасный, мой любимый, какой ты ласковый! А ложе нам — трава! Кровли домов наших — кедры, потолки наши — кипарисы!»
Перелицевав библейскую «Песнь песней» на свой лад, авторы этого музыкального шлягера вкладывали слова царя Соломона — будто какой-то холерической раздвоенной личности! — не только в уста робота Мафусаила, а и в уста старшего куда пошлют. Он голосил вслед родной жене: «Оглянись, оглянись, Мартошко! Оглянись, оглянись, пусть мы на тебя насмотримся! Округлые бедра твои — будто ожерелье, руками искусными выточенное! Живот твой — будто круглая чаша, в которой не иссякнет вино ароматное! Чрево твое — ворох пшеницы, обставленный лилиями! Твоя шея — как столп из кости слоновой, твои глаза — озера…»
На экраны кинотеатров вышел супербоевик, снятый на средства владельца порнографического журнала «Пентхауз» Боба Гуччоне, выложившего на этот фильм семнадцать миллионов долларов. Сценарий знаменитого американского писателя Гора Видала. В роли Хомы — Малколм Макдоуэлл, сыгравший главную роль в «Механическом апельсине». Питер О’Тул играл робота Мафусаила Шерстюка, а волшебная Элен Миррен — яблоневскую колхозницу Мартоху.
Электронный манипулятор Мафусаил в этом фильме вовсе не походил на свой жизненный прототип. Злой деспот, он не хотел трудиться в коровнике возле скребкового транспортера плечом к плечу со старшим куда пошлют Хомой, а, отличаясь фантастической похотливостью, запрограммированной на заводе электронных манипуляторов, знай себе только то и делал, что по всему животноводческому комплексу преследовал доярок и телятниц.
Циничное чудовище, робот Мафусаил в исполнении Малколма Макдоуэлла был особенно опасен тем, что невольно вызывал интерес, а то и восхищение некоторой части публики. Красивый, с мужественными чертами лица, афористично красноречивый и даже порою вполне искренний в своих животных чувствах, он хотя и работал вместе со старшим куда пошлют на скребковом транспортере, все же коварно домогался взаимности от Мартохи… В фильме поражала сцена, в которой Малколм Макдоуэлл, то есть робот Мафусаил Шерстюк, мигая жестокими сернисто-кадмиевыми фотоэлектрическими элементами, на гусеницах-вездеходах ломился за бедолажной Мартохой, которая убегала от чудовища по свекольной плантации. Ревнивый Хома на тракторе гнался за ненавистным механическим манипулятором, и это была страшная погоня: робот Мафусаил вот-вот догонит Мартоху, а грибок-боровичок вот-вот подомнет робота трактором!.. Наконец подмял — и принялся топтаться гусеницами на жертве, так что от нее должны были остаться мелкие кусочки. Но, целый и неповрежденный, робот Мафусаил Шерстюк проворно выбрался из-под трактора и, ошалевший от сатанинской страсти, опять рванул за Мартохой, силуэт которой едва заметно мелькал между тополями на сельской околице.
В новую книгу Евгена Гуцало, известного украинского писателя, лауреата Государственной премии УССР им. Т. Г. Шевченко, вошли повести «Родной очаг» и «Княжья гора», проникнутые светлым чувством любви к родной земле, к людям, вынесшим тяжелые испытания 40-х годов и утверждающим человечность, красоту и душевную щедрость. Рассказы посвящены проблемам жизни современного украинского села.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
После восемнадцати лет отсутствия Джек Тернер возвращается домой, чтобы открыть свою юридическую фирму. Теперь он успешный адвокат по уголовным делам, но все также чувствует себя потерянным. Который год Джека преследует ощущение, что он что-то упускает в жизни. Будь это оставшиеся без ответа вопросы о его брате или многообещающий роман с Дженни Уолтон. Джек опасается сближаться с кем-либо, кроме нескольких надежных друзей и своих любимых собак. Но когда ему поручают защиту семнадцатилетней девушки, обвиняемой в продаже наркотиков, и его врага детства в деле о вооруженном ограблении, Джек вынужден переоценить свое прошлое и задуматься о собственных ошибках в общении с другими.
Повествование ведёт некий Леви — уроженец г. Ленинграда, проживающий в еврейском гетто Антверпена. У шамеша синагоги «Ван ден Нест» Леви спрашивает о возможности остановиться на «пару дней» у семьи его новоявленного зятя, чтобы поближе познакомиться с жизнью английских евреев. Гуляя по улицам Манчестера «еврейского» и Манчестера «светского», в его памяти и воображении всплывают воспоминания, связанные с Ленинским районом города Ленинграда, на одной из улиц которого в квартирах домов скрывается отдельный, особенный роман, зачастую переполненный болью и безнадёжностью.
Что скрывается за той маской, что носит каждый из нас? «Воображаемые жизни Джеймса Понеке» – роман новозеландской писательницы Тины Макерети, глубокий, красочный и захватывающий. Джеймс Понеке – юный сирота-маори. Всю свою жизнь он мечтал путешествовать, и, когда английский художник, по долгу службы оказавшийся в Новой Зеландии, приглашает его в Лондон, Джеймс спешит принять предложение. Теперь он – часть шоу, живой экспонат. Проводит свои дни, наряженный в национальную одежду, и каждый за плату может поглазеть на него.
Село Белогорье. Храм в честь иконы Божьей Матери «Живоносный источник». Воскресная литургия. Молитвенный дух объединяет всех людей. Среди молящихся есть молодой парень в инвалидной коляске, это Максим. Максим большой молодец, ему все дается с трудом: преодолевать дорогу, писать письма, разговаривать, что-то держать руками, даже принимать пищу. Но он не унывает, старается справляться со всеми трудностями. У Максима нет памяти, поэтому он часто пользуется словами других людей, но это не беда. Самое главное – он хочет стать нужным другим, поделиться своими мыслями, мечтами и фантазиями.
Скорее рассказ, чем книга. Разрушенные представления, юношеский максимализм и размышления, размышления, размышления… Нет, здесь нет большой трагедии, здесь просто мир, с виду спокойный, но так бурно переживаемый.