Парад павлинов - [8]

Чармиан заметила, что Алекс прервал свой рассказ и вопросительно смотрит на нее.

— Что случилось, та petite?

Девушка через силу улыбнулась.

— Ничего. Я немного устала — день был таким длинным.

— Он уже кончился, — сказал Алекс с полным безразличием, которое больно задело девушку. — Мы выпьем кофе, а потом я посажу вас в такси и отправлю домой. — Он подозвал официанта, а Чармиан вдруг вспомнила о взятом напрокат наряде.

— Это платье, мсье, я должна завтра вернуть в салон?

Алекс нахмурился.

— Конечно, нет. Оно ваше.

— Но, мсье, я не могу принять… — Она знала, как дорого оно стоит.

— Вы уже приняли его. Весь Париж, — он кивнул в сторону переполненного зала, — видел вас в нем. Теперь уже никто другой не сможет его надеть. К тому же вы его честно заработали.

Чармиан не могла спорить с ним, но в глубине души решила перед отъездом вернуть платье в салок. Когда Алекс узнает о ее поступке, она уже будет в Лондоне.

Выходя из зала, Алекс даже не взглянул на Хельгу, а Чармиан не удержалась. Взгляд красавицы вдовы был прикован к Алексу; потом она взглянула на Чармиан, и в ее глазах мелькнуло недоумение. Девушка вздохнула. Хельге не стоило принимать ее за соперницу.

Швейцар вызвал такси. На город уже спустилась ночь — сырая и облачная, без луны и звезд. В ожидании такси Чармиан стояла рядом с Алексом. Он был молчалив и отрешен; его мысли, вероятно, были там, в ресторане, с блондинкой, с которой он так жестоко обошелся. «Не очень-то покладистый возлюбленный, — подумала Чармиан, — мужчина, который всегда хочет быть хозяином положения, даже в таком незначительном деле, как посещение модного салона». Подъехало такси, и Чармиан сдержанно сказала:

— Спасибо вам за все, мсье. Это был замечательный вечер. — И протянула ему руку.

Алекс взглянул на бледное, усталое лицо девушки, на котором ее карие глаза казались сейчас просто огромными. Его взгляд потеплел, когда он взял ее руку в свою.

— Удовольствие было взаимным, та petite.

Он с каким-то удивлением посмотрел на маленькую руку, которая оказалась в его большой ладони, но не сразу отпустил ее. Такси остановилось, швейцар распахнул дверцу. Алекс спросил адрес Чармиан и заплатил шоферу, пока девушка усаживалась в машину. Алекс отступил на тротуар, и такси рванулось с места, но вскоре остановилось, потому что другая машина загораживала проезд. Чармиан оглянулась, чтобы в последний раз взглянуть на Алекса. Он в нерешительности стоял у дверей ресторана, будто размышляя, стоит туда возвращаться или нет. Девушка решила, что преподав урок своей белокурой красавице, унизив ее, он уже подумывает о примирении, а та, которая была орудием его мести, уже забыта. Такси двинулось вперед, и Чармиан со вздохом откинулась на спинку сиденья. Волшебный вечер кончился.

Семья Пулар жила в лабиринте узких улочек невдалеке от широких проспектов Левого берега, поэтому поездка была короткой. Квартира находилась во втором этаже над крошечным магазинчиком, куда с улицы вели каменные ступени. Чармиан даже испугалась, когда впервые попала сюда, но мадам Пулар содержала комнаты в чистоте и порядке, а недостаток удобств восполнялся кулинарным искусством хозяйки.

Шофер остановил машину у дома. За щедрые чаевые Алекса он даже вышел, чтобы открыть Чармиан дверцу.

— Рю-Жозефин, номер сорок два? — с сомнением переспросил он.

— Совершенно верно.

Девушка вышла из машины, чувствуя на себе его недоуменный взгляд. Девушки в туалетах от Себастьена, ужинающие с мужчинами вроде Алекса, не живут на Рю-Жозефин: у них совсем другие адреса.

— До свидания, мадемуазель.

— До свидания.

Такси уехало, а Чармиан стала подниматься по ступеням. Магазинчик был закрыт; в нем было темно — его хозяева жили в другом месте. Чармиан вставила ключ в замочную скважину квартиры мадам Пулар; замок щелкнул, но не открылся. Озадаченная девушка подергала за ручку, но дверь оставалась запертой. Ее, должно быть, удерживал засов; видимо, Жермена не хотела впускать Чармиан в дом без скандала. Девушка вздохнула. Ей не хотелось сегодня встречаться с подругой, но, кажется, это было неизбежно. Она позвонила. Прошло несколько минут, но никто не вышел. Темная лестница внизу выглядела зловещей, и Чармиан, вдруг испугавшись, принялась звонить не переставая и громко стучать в дубовую дверь. Мадам Пулар была немного глуховата, но Жермена была дома и не могла не слышать ее стука.

Наконец в доме раздались шаги, и девушка услышала, как засов отодвинулся, но дверь лишь чуть приоткрылась. На двери была цепочка — мадам Пулар боялась оставаться дома одна.

— Жермена! Это я — Чармиан! — крикнула в щель девушка.

— Убирайся прочь!

— Что?!

— Ты слышала, что я сказала. Убирайся!

— Ты шутишь? — устало спросила Чармиан. — Прошу тебя, Жермена, открой. Мне сейчас не до шуток — я очень устала.

— И не удивительно, но мы не собираемся пускать к себе такую как ты. У нас приличный дом. — Исчерпав весь запас английских слов, Жермена обрушила на нее поток гневных французских фраз, выплескивая давно копившуюся ревность. Оказывается, Чармиан не только увела Гастона у его возлюбленной, но еще и подцепила себе богатого любовника и самым бесстыдным образом приняла от него в подарок одежду. Весь салон говорил об этом случае, а Жермене, как бы в насмешку, велели отнести домой одежду Чармиан. А теперь она возвращается под утро и еще имеет наглость требовать, чтобы ее впустили. Пусть она убирается и больше никогда не показывается на Рю-Жозефин.