Парад павлинов - [34]

Чармиан была немного озадачена. Буквально в несколько минут она узнала о детстве Алтеи, о ее воспитании, о ее любовных делах и преклонении перед Соединенными Штатами, а теперь еще и о ее взглядах на брак!

Она осторожно спросила:

— А вам уже выбрали мужа?

— Пока нет, но, насколько я знаю Алекса, он найдет мне какого-нибудь толстого преуспевающего бизнесмена, который обеспечит мне подобающее положение в обществе. Нужно мне это положение! Мне хочется приключений! — Она в сердцах хлопнула по подушке. — Ты сама не знаешь, как тебе повезло, что ты англичанка.

— Теперь знаю, — ответила Чармиан, которая раньше никогда об этом не думала. — Но ведь брат не выдаст вас силком за человека, который вам неприятен?

— Он может попытаться, — заявила Алтея. — И может сделать мою жизнь невыносимой, если я буду противиться его воле. Наши родители поженились по любви, и когда мама умерла от лихорадки, отец в буквальном смысле умер от горя. Он даже ничем не болел. Но Алекс совсем другой. Ты видела его шведскую овцу?

— Кого?

— Эту Петерсен. У нее есть шанс выскочить за Алекса. Он, конечно, не любит ее, но уж больно она ему подходит.

— Но не можете же вы знать… — начала Чармиан, полагая, что Алтея делает безосновательные выводы. Сама она никогда не сомневалась в чувствах Алекса к вдове.

— Думаешь, я ошибаюсь? — спросила Алтея. — Алекс никогда не женится по любви, просто не позволит чувству одержать верх над рассудком. К тому же, большинство его возлюбленных не подходят на роль жены.

От ответа на это замечание Чармиан спас стук в дверь, который Алтея сразу узнала. Она бросилась к двери с радостным возгласом:

— Это ты, Алекс?! Входи, дорогой!

Она распахнула дверь перед братом и, встав на цыпочки, чмокнула его в щеку. То ли она была незаурядной актрисой, то ли любила своего брата гораздо больше, чем говорила.

— Я не помешал? — спросил он, поцеловав ее в ответ. — У вас тут, наверное, задушевное обсуждение фасонов?

— Мы уже закончили. Проходи и присаживайся.

Алекс подошел к дивану, с неодобрением оглядываясь вокруг.

— Что сказала Чармиан о твоей обстановке?

— Она в восторге, конечно, — быстро ответила Алтея. — Чармиан вполне современная девушка. А ты, значит, зовешь ее просто по имени?

Алекс уселся на диван, раскидав подушки и вытянул ноги.

— Я все время забываю ее фамилию. Леон зовет своих девушек по именам, а Чармиан — прекрасное имя для манекенщицы, — беззаботно ответил он.

Чармиан почувствовала, что ей пора уходить. Она встала.

— Если вы больше ничего не хотите мне сказать, мадемуазель… — начала она, но Алтея остановила ее.

— Сядь, Чармиан. Я сейчас велю принести кофе… и пожалуйста, перестань называть меня мадемуазель. Меня зовут Алтея, и ты отлично это знаешь.

— Моя сестрица сторонница демократии, — усмехнулся Алекс.

— А ты — диктатуры, — парировала она. — Ты способен снизойти до двух юных особ и выпить с нами кофе?

Когда Алекс кивнул, Алтея взяла телефонную трубку и заказала кофе для троих.

Алекс поудобнее расположился на диване. На нем были обычные брюки и пуловер; Чармиан еще никогда не видела его таким доступным и простым.

— Как вам нравится Гераклея? — спросил он.

— Если вы имеете в виду отель, а я пока видела только его, то он великолепен, — ответила Чармиан, как всегда смущаясь под его пристальным взглядом.

— Но вы видели причал и горные склоны за ним, а это и есть вся Гераклея.

— Ты забыл деревню, — вмешалась Алтея. — Она возникла здесь задолго до причала, но ты предпочитаешь забывать об этом, потому что тамошние жители недолюбливают тебя.

— Что весьма недальновидно с их стороны — ведь это я нанес остров на карту, — не спеша произнес он.

— А может они не хотели, чтобы их накосили на карту? — предположила Алтея. — Их вполне устраивала прежняя спокойная жизнь. Ясно, им не понравилось, когда сложившийся веками уклад жизни был разрушен твоими новшествами.

— Так считают только старики, — возразил Алекс. — Молодежь охотно работает на меня.

— И прощается со своей свободой? — не сдавалась Алтея.

— Глупости! — воскликнул Алекс. — Свобода — это миф.

Алтея ничего не ответила, но ясно было, что брат ее не переубедил. Разговор прервался с появлением официанта. Кофе был приготовлен по-турецки: черный, густой и сладкий.

Алекс начал расспрашивать Чармиан о дневной демонстрации моделей.

— Алтея сможет выбрать все, что ей понравится, — сказал он. — Теперь мы наверняка знаем, что это непременно ей подойдет.

— Но есть еще две манекенщицы, — напомнила ему Чармиан.

— Ах да, я и забыл: жирафа и липучка.

«Бедняжка Дезире! — подумала Чармиан. — Какую убийственную характеристику она заработала за то, что неустанно строила ему глазки!»

— Значит, Хельге там ничего не подойдет, — воскликнула Алтея. — А когда помолвка, Алекс?

Чармиан вздрогнула; она не предполагала, что их отношения зашли так далеко.

Алекс бросил на сестру загадочный взгляд.

— А тебе это так интересно? — спросил он.

— Естественно. Ты ведь уже давно встречаешься с ней, разве нет? — с невинным видом спросила Алтея. — И вчера на террасе…

— Мы просто любовались природой, — невозмутимо ответил Алекс. — По крайней мере, она… а я любовался ею. Пракситель непременно выбрал бы ее в свои модели — такие совершенные формы! — В его голосе чувствовалась ирония.