Парад-алле - [54]

Эти слова заставили меня оторвать взгляд от Веры.

– Я не умею, – сказал я рассеянно, – у меня не получится.

– Ну что ты. Ты уже и сам активно достраиваешь эту реальность. Никто из нас так хорошо не знал, как выглядит и ведет себя Бродяга. Ты очень талантливый, Эдик, лампа тебя выбрала, и Птица у тебя вон какая славная получилась. Лампы лишь подталкивают тех, кто и так способен творить, только в старом мире люди чаще изливали эту энергию в искусство – литературу, живопись. А мы пошли дальше…

Он продолжал говорить, а я потихоньку собирал эту головоломку. Король же меня предупреждал. Надо видеть призраков, чтобы пройти под лампой… «Шизанутые проходят без проблем»… Люди пропадают, появляются через несколько недель… Так, кажется, он говорил – «некоторые появляются». Точно… Так. Стоп.

– Откуда ты знаешь про птицу?

– У нас с тобой теперь связь, Эдик. Я многое о тебе знаю, и поэтому не приходил раньше. Ты был еще не готов. Чтобы захотеть строить новый мир, нужно очень многое потерять.

Объяснения были бредовее некуда. Моя рациональная половина говорила мне, что я окончательно сломался, как те фанатики-проповедники, которых иногда можно встретить в перегонах. Она требовала проверить этот мир на прочность и разоблачить его. Я оглянулся на Веру и осекся. Нет, мы найдем другой способ.

– А у вас тут все метро?

– Все, что было на момент катастрофы. Да. Мы не можем отстраивать бесконечную реальность, не хватает мощности, и ограничились контуром метро.

Безумная идея зародилась у меня в голове. Это же не мой родной город, я никогда не был на всех станциях. Надо заглянуть за горизонт моего личного опыта.

– Слушай, а на «Студенческую» можно попасть? Там хранятся чьи-нибудь воспоминания?

Даже на этом странном, напоминающим маску лице можно было прочитать удивление.

– А ты мыслишь практично, – хмыкнул Туз. – Мне это нравится.

* * *

По станции прокатился мелодичный сигнал, и женский голос объявил о прибытии поезда. Я не удивлялся уже ничему, поэтому, когда у платформы замер сине-белый состав, без вопросов вошел в вагон следом за Тузом.

Внутри сидели и стояли другие пассажиры. Когда мы вошли, они не обратили на нас никакого внимания.

– Осторожно, двери закрываются, – отчеканил электронный голос. – Следующая станция – «Площадь Ленина».

Поезд тронулся и помчался через туннельный мрак, а я принялся рассматривать других пассажиров.

Девушка в чистом розовом пальто слушает музыку через наушники и слегка постукивает ногой в такт. Четверо мужчин средних лет спорят о чем-то, но в шуме поезда и перестуке колес не разобрать слов.

– Да здесь и раньше снег мог выпасть хоть в мае! – услышал я краем уха.

Переводя взгляд между ними, я заметил свой силуэт в отражении темного стекла – коренастую фигуру в защитном комбинезоне с автоматом через плечо, с глубокими морщинами и въевшимися следами грязи на лице – неуместного пришельца в этом полированном, благоухающем бальном зале, заселенном марионетками. Зрелище было малоприятным, и я отвел глаза.

Мы без остановок пролетели «Площадь» и «Октябрьскую». На промелькнувших платформах не было ни палаток, ни костров, ни патрулей. В электрическом свете можно было увидеть только спешащих по своим делам людей. Некоторые из них стояли у путей напротив и терпеливо ждали своего поезда, другие спешили к выходу на поверхность.

Состав проехал через «Речной» с его яркими цветными витражами. Острые слепящие иглы дневного света, исторгаемые окнами метромоста, впились в мои зрачки, вызывая приступ легкого головокружения, как при падении во сне. Метромост разрушен, я знал это наверняка. Состав сейчас просто рухнет вниз!

Я вцепился в отполированный тысячами рук поручень, как будто это могло уберечь меня от падения.

Вот сейчас. Сейчас мы упадем.

Еще секунда.

Но нет. Поезд мирно ехал через мост, а Бродяга, вскочив на свободное сиденье, уперся передними лапами в стекло и вовсю смотрел на открывающийся за окнами метромоста вид. Внизу шумели деревья. Не те узловатые, уродливые, сросшиеся между собой массивы древесины, которые сталкеры видели на поверхности, а обычные, с ровными стволами и ветвями.

Через несколько секунд под нами оказалась река с плывущими по ней прогулочными корабликами и катерами. Украшавшие их лампы и гирлянды отбрасывали разноцветные отсветы на по-вечернему темную воду.

Вдали, на левом берегу, мерцали огни.

На границе сознания меня преследовало смутное чувство, что с этой картиной что-то не так. Спустя еще мгновенье я раскусил эту загадку – перспектива не менялась, то есть, где бы мы ни находились, мы видели объекты под одним и тем же углом, и точка на горизонте, где сходятся зрительные линии пейзажа, не смещалась в зависимости от нашего движения. Если и есть аналогия этому, то можно сказать, что мы ехали мимо большого ярко светящегося телевизора.

– Нравится? – поинтересовался Туз.

Я кивнул и улыбнулся. Ну конечно, очень логично иметь здесь что-то вроде закольцованной анимации вида на реку.

– Станция «Студенческая», – объявил голос из динамиков.

– Это наша, – сказал Пиковый, подталкивая меня к выходу.

Состав замер у платформы и раскрыл двери. Кроме нас, из поезда не вышел больше никто.