Пара для дракона, или Просто добавь воды - [37]

— Подумай… подумай сам. Вся моя жизнь теперь изменится, и куда мне становиться матерью? Что вообще подумает этот драконёнок, когда моя жуткая рожа будет наклоняться над колыбелью? Да я не умею ничего, и чему я вообще могу научить, я не знаю, с таким прошлым, как у меня, куда мне детей?

Лицо у Брана было таким, будто ему хотелось вернуться в прошлое и переписать всю жизнь, которая привела его к этому конкретному моменту. Он потёр переносицу и успокаивающе сказал:

— А то ты не знаешь, что и не такие детей рожают.

— И знаю, к чему это приводит! На себе прочувствовала!! — голос сорвался-таки на крик, — Опыт моей матушки, для которой я была пятым колесом в телеге, не пропьешь, даже если лакать, как мы с тобой!

Бран страдальчески вздохнул и уставился на звёзды.

— Мика, — он говорил ласково, — Давай ты успокоишься и все обдумаешь? Ты ведь не дура, и, если перестанешь вести себя, как истеричка, то и сама поймешь, какие перспективы открыты перед тобой. Думаешь, в драконьих горах не найдётся для тебя работы? Маги нужны везде. Или ты планировала провести всю жизнь на тракте и закончить в какой-нибудь канаве? Другого-то финала у доброй сказочки про таких, как мы, быть не может: всегда найдётся кто-то сильнее, хитрее и проворней. Под той же Баккатой нам могло не повезти, а сколько будет таких городов? Это путь вникуда, но нам некуда и не за чем больше идти.

Он умолк и уставился на плывущие рядом барханы. Мика догадывалась, о чём парень думает, и за свою истерику и впрямь становилось стыдно.

— Но у тебя-то теперь есть, — вдруг сказал он, — И будущее, и смысл. Перестань нервничать и, пожалуйста, обдумай это, хорошо? Вам с ним надо спокойно поговорить, девочка. Просто поговорить.

* * *

Ос был в таком состоянии, какого не помнил за собой никогда прежде: эмоции перемешались в дикий, абсолютно не поддающийся расшифровке коктейль. Его чувства напоминали ему самому какие-то дикие качели, от печали из-за их размолвки к радости — такой слепящей, от которой остальные чувства просто померкли и выцвели, и тем ужаснее было услышать её слова и кануть в алую, сжигающую все ярость… Дракон глянул вниз, на Мику и Брана, над которыми плыл облаком, и вновь уставился на горизонт — с его высоты было видно, как оный светлеет и расплывается в объятиях приближающегося утра. Полёт остужал горячую голову, разговор пары с полулисом терзал сердце, и ярость отступала, сменяясь жгучей виной. На памяти Оса в последний раз он творил столько глупостей за один день не меньше двух тысяч лет назад, но это было сомнительным оправданием.

Бран оставил Мику одну, в задумчивой растерянности, сменившей слёзы, и дракон понял, что многим обязан лису. А ведь полукровка был на волосок от смерти, когда попытался сунуться к Мике со своими конфетами и нарвался на нестабильного, качающегося на грани трансформации Оса. Только ленивый, насмешливый взгляд лисьих глаз и спокойное: «Ты бы проветрился, а то ведёшь себя, как малолетка» — сказанное с пузырящейся на губах кровью, отрезвило дракона и заставило остановиться.

Ос понимал, что из них с Микой именно он должен был проявить терпение и разумность вместо того, чтобы вести себя, как скотина. Но угроза лишиться последнего, вполне вероятно, шанса стать отцом пополам с инстинктами, завопившими дурным голосом, сыграла с ним дурную шутку: он понимал, что должен обезопасить свое потомство, перехватить контроль над ситуацией. Что его опыт велел делать? Первое правило политики — ищи рычаг давления и демонстрируй, что серьёзен. Так дракон и поступил, на порыве как-то подзабыв, что его пара — не враг, что она почти преступно молода и ей очень страшно — даже сильнее, чем ему самому.

Ос снова глянул вниз, где она сидела, нахохлившись, и смотрела вдаль, вперёд, на дрожащее марево танцующего на горизонте смерча — вполне бытовое явление для пустыни Хо. Решиться на что-то было тяжело, иногда проще пережить сто сражений, чем один разговор, но Ос прекрасно понимал: пора исправлять то, что сам же наворотил, и искать компромисс.

Мика вздрогнула, когда он нарочито медленно возник в паре шагов от неё. Сердце дракона защемило: ранее он надеялся, что они уже прошли этот этап.

— Прости меня, — сказал Ос тихо, — Пожалуйста, я понимаю, что мое поведение было недостойным. Позволишь ли мне объясниться?

Мика устало посмотрела на него выцветшими глазами и хрипло отозвалась:

— Жги. Хотя мне вот показалось, что мы на год вперёд сегодня наговорились, нет?

Ос осторожно присел рядом, пока что не касаясь, и тихо сказал:

— Глупостей прозвучало предостаточно, тут я с тобой согласен. По крайней мере, с моей стороны. Позволь мне рассказать кое-что и попытаться прийти к какому-то консенсусу…

— Правда что ли? — она зло рассмеялась, и её эмоции полоснули болью, — То есть, ты своей клятвой не оставил мне выбора, а теперь хочешь к чему-то там прийти?.. Знаешь, внешне ты такой идеальный, прям недостижимая мечта, а присмотреться поближе — и вскрывается то ещё дерьмо. Или по-моему, или никак, да, Ос? Вот за этот комплекс бога я и не выношу драконов.

Ос слушал спокойно — нечего метаться, если заслужил.