Пара для дракона, или Просто добавь воды - [15]

А начиналось все весьма неплохо, его девочка благосклонно приняла и ухаживания, и первый подарок — приготовленные русалками пирожные. Надо сказать, Элена, синехвостая подруга Оса, расстаралась на славу и даже заплыла потом в мутный грязный колодец недалоеко от тракта, чтобы передать аккуратно запакованные в воздушные пузыри подарки. Обычно дракона изрядно удивляла благодарность этой русалки и готовность тихо и втайне прийти отовсюду по первому зову: по-хорошему, ничего особого он для неё не сделал, а само только воспоминание об обстоятельствах их встречи вызывало в нём несвойственное ему обычно лёгкое смущение. Дело в том, что Элена была так называемой перерожденной: утонула в своем измерении над какой-то древней затопленной святыней, вот и очнулась в их мире, на алтаре морских богов, русалкой. Её, ничтоже сумняшеся, решили приподнести в подарок Осу, как диковинку. Элена роли такой не обрадовалась и надумала себе невесть чего. Ос же, обнаружив у себя очередную русалку, в плане разнообразия — связанную и перепуганную, ещё и вопящую: «Не трогай меня, извращенец», лишь плечами пожал и сообщил, что даже не собирался. Девицу он развязал, выслушал путанный рассказ про какой-то перевернувшийся паровой механизм её родного мира, называемый «моторная лодка», помог устроиться во дворец одного из знатных кракенов, за которого она благополучно выскочила замуж, и забыл бы, не начни она его опекать в своей уникальной русалочьей манере. По меркам водного, его поведение в той ситуации — нормальная реакция на дурацкую проблему. Элена же полагала Оса своим спасителем и добродетелем, потому после новости о обретении им пары била хвостом об воду и обещала хоть со дна Тайного Провала достать все, что Мика пожелает. Вспомнив пристрастие своей пары к сладкому, дракон даже сомневаться не стал: так далеко плыть не придётся.

Так что, все было хорошо — ровно до приезда в этот жуткий вонючий город, Баккату. Будь воля Оса, свою пару к этой помойке он не подпустил бы и под пытками, но как повлиять на ситуацию, не вызвав гнев Мики и не раскрыв её личность в Предгорье раньше времени, он просто не знал. А потом стало поздно: на его девочку напали, и ужас от того, что он мог потерять её, которую так долго искал, которую уже любил, накрыл с головой и ослабил самоконтроль. Дракон долго не понимал — не желал понимать? — что боится она не сколько напавших на неё с неясными целями людей, сколько его, Оса. Это потом он с запозданием понял, что его способы убивать людей, дарованные отцом, со стороны могут показаться некрасивыми и сомнительными. В тот же момент Ос озаботился лишь тем, чтобы иссушить державшего её мужчину, а не подвергнуть алому мору: он не хотел, чтобы Мика испачкалась. О том, что зрелище может напугать, Ос просто не подумал, как и о том, как могут трактоваться его последующие действия.

Проблема Оса была в том, что, будучи полукровкой и сыном древесной драконицы, он, тем не менее, также являлся одним из могущественнейших существ Предгорья. При этом, в детстве, как несложно догадаться, себя он контролировал намного хуже, потому после очередного глобального наводнения, буквально смывшего школу, его в ультимативной форме попросили покинуть долину. Именно тогда матушка волевым решением отправила Оса к отцу. Йорамора, как ни странно, отпрыску обрадовался и принялся учить в своей исконной манере, далекой от принятых норм морали. Ос не любил признавать этого, но лишь там, плавая с отцом в облике змея по извилистым многочисленным рекам Шатаку, он чувствовал себя по-настоящему свободным и — собой.

С алым мором вышла интересная история; однажды к Йораморе пришли жрецы и принесли в жертву несколько девушек, в обмен попросив уничтожить соседнее племя, чтобы они смогли забрать его земли себе. Бог реки тогда дал им пилюлю, слепленную из его силы, и сказал:

— Когда решитесь уничтожить соседей от мала до велика, не жалея ни единого, поймайте кого-то из них и скормите это, потом — отпустите. Мор вырвется наружу и убьёт всех.

И да, случилось, как и предсказывал бог, но, покончив с соседним племенем, мор взялся за тех, кто его выпустил. Они вопели и молились, но отец Оса лишь смеялся до колик. На возмущение сына и его попытки остановить этот ужас Йорамора только покачал своей синеволосой головой.

— Полагаешь, я поступил нечестно? — серьёзно спросил Йорамора, отсмеявшись, — Нет, ребёнок. Они пришли ко мне с просьбами о смерти, пытаясь откупиться чужими жизнями. Почему эти людишки всегда считают себя умнее других, думают, что придут к богу, или предку, или демону, и тот поднесёт им победу, ничего взамен не попросив? Почему они верят в дармовые подарки, убеждённые, что вот лично они выйдут сухими из воды? Ничто так не работает: ни магия, ни жизнь. Отдавай и бери взамен, вот закон, и не стоит его нарушать. Алкаешь смерти — искупаешься в ней.

— Но почему ты просто не отказал им? — возмутился Ос тогда, и отец рассмеялся снова.

— Я бог, мальчик. Если бы я отказал, мне бы не слагали сейчас песнопения шаманы всех племён в дельте реки Йорам. Чтобы в тебя верили, не всегда нужно быть благом. Иногда нужно быть и мором.