Para Bellum - [31]

Комната супружеской четы слуг, комна­тенки шофера и охранника, равно как и прилежащие необходимые помещения, ни­какого интереса не представляли. Экскур­сия свелась к подробному осмотру каби­нета и спальни.

В кабинете Маргарита сейфа не увидела и потому подумала, что он, скорее всего, спрятан где-нибудь в стене и замаскиро­ван. Она уже мысленно подбирала подхо­дящие слова, чтобы выудить из сильно не­трезвого проконсула необходимые сведе­ния, но он увлек ее в спальню, где в гла­за ей сразу бросился старинный секретер, выглядевший в окружении новейших и моднейших предметов спального гарниту­ра довольно нелепо. Сразу было ясно, что секретер поставлен сюда не меблировки ради.

Маргарита громко выразила горячее одобрение вкусу Мональди и робко поди­вилась присутствию дисгармонирующего предмета, на что полковник хитро оскла­бился и, подведя ее к секретеру, показал фокус: откинул вертикальную крышку, под которой обнаружилась муарово перели­вающаяся стальная дверца с тремя не­большими, круглыми, как у карманных ча­сов, циферблатами, расположенными один под другим. Маргарита удивилась еще больше, и тогда полковник установил имев­шуюся на каждом из циферблатов стрел­ку на определенную цифру — получилось число 377, затем потянул за ручку, и сейф раскрылся. Он был пуст, если не считать маленького черного портфеля свиной ко­жи, сиротливо лежавшего в стальной пе­щере. Проконсул попросил Маргариту от­вернуться на секунду, что она и исполни­ла, — а когда он разрешил снова взгля­нуть, сейф был уже заперт. Вероятно, будь Мональди трезвым, он сделал бы наобо­рот: повернул бы Маргариту, когда откры­вал сейф, а не когда закрывал. Но, к сча­стью, он все-таки был пьян...

В предвкушении завтрашних приятных хлопот проконсул лег спать, а Маргарита отправилась на свидание с Ганри. Они раз­говаривали долго, и Маргарита уходила с этого свидания очень озабоченная. Засну­ла она поздно и спала неспокойно.

Муж и жена Феррито, слуги Мональди, отлично знали итальянскую кухню. Получив от хозяина задание приготовить обед, они взялись за дело с воодушевлением, и с са­мого раннего утра в особняке началась бурная деятельность. Работы хватило всем— и шоферу, и охраннику, и самому про­консулу.

С зеленщиками и с мясниками договори­лись о доставке на дом, а все остальное — рыбу, специи, сласти, фрукты и прочее — надо было покупать в городе. Общее руко­водство осуществляла Маргарита, кото­рой проконсул и отдал полторы тысячи франков, занятые им у Иоганна.

Гаэтано Мональди рассматривал пред­стоящий обед как помолвку. Юная красота Маргариты обострила его мужское тще­славие, он жаждал гласности и потому хо­тел бы созвать побольше гостей, но тут мешало одно обстоятельство: у него не было в Базеле знакомств. Он мог пригла­сить только Иоганна и директора неболь­шого банка, в котором Мональди уже взял, опять-таки под поручительство Иоганна, солидную ссуду на выгодных условиях — из четырех процентов годовых — на ре­монт особняка и собирался взять еще больше. Кстати, по его расчетам, присут­ствие директора на обеде должно было повысить его кредитоспособность. Со сто­роны Маргариты ожидалось участие Густавссонов. А пригласить их должен был лично проконсул Мональди. Охранник был послан на такси в оранжерею за цветами.

Маргарита, отправляя проконсула к Густавссонам, поручила заодно проверить на почтамте, нет ли ей писем до востребова­ния, а также купить в музыкальном мага­зине граммофонную пластинку с записью нового блюза в исполнении Армстронга: хозяин магазина просил ев наведаться — в конце недели он ждал получения но­винок.

Маргарита выпроводила проконсула без десяти минут десять, а ровно в десять к служебному входу особняка, выходившему в переулок, подъехал бело-розовый авто­фургон. Заглушив мотор, веселый, с чер­ной сумкой через плечо, разносчик мяса выпрыгнул из кабины, раскрыл дверцы ку­зова, взял большой клеенчатый мешок, из которого торчала культя бараньей ноги, и, насвистывая, вошел в особняк.

Супруги Феррито хлопотали на кухне у разделочного оцинкованного стола. Огромная плита, облицованная белым ка­фелем, вся в никеле и бронзе, издавала напряженное гудение, как чрево океан­ского лайнера, — в топке бушевал огонь. Кастрюли, как трубы, изрыгали курчавый пар. Казалось, сейчас прозвучат отвальные гудки, и плита снимется со швартовых, чтобы уйти в далекий рейс.

Разносчик приветствовал заказчиков поитальянски и громким голосом, иначе бы они не услышали. Мясо — и говядина, и баранина — им понравилось. Феррито-муж восхищенно закатил глаза, нервически бро­сил в воздух двумя руками какую-то за­мысловатую фигуру и тут же забыл о су­ществовании разносчика, которому ничего более не оставалось, как исчезнуть.

Плотно прикрыв за собою дверь кухни, Гай в три шага преодолел коридор, открыл дверь, ведущую в буфетную, и увидел Мар­гариту, ожидавшую его на пороге столовой.

— Он уехал десять минут назад и будет примерно через час, — сказала она шепо­том, когда они шли через столовую. Гай кивнул.

Маргарита проводила его в спальню и вернулась в столовую, чтобы следить из окон за дорогой.

Гай снял с плеча черную кожаную сум­ку, достал из нее фотоаппарат и металли­ческий штатив, привинтил аппарат, устано­вил треножник перед столом, затем достал из сумки и надел тонкие резиновые хирур­гические перчатки.