Папин домашний суд - [30]
— Откуда мне знать? Я, да простит меня Бог, знаю только, что жизнь моя горькая и мрачная. Иду по улице и смотрю на людей. Сердце мое, должно быть, крепче железа, раз оно еще не разбилось. Иду с одной улицы на другую, и каждый нееврей, проходящий мимо, кажется мне моим сыном. Я хочу побежать за ним, спросить его, но боюсь. Примут меня за сумасшедшую. Как я действительно не сошла с ума, одному Богу известно. Ребецн, если бы кто-нибудь заглянул мне в сердце, он содрогнулся бы!
— Вы, я думаю, уже искупили свой грех.
— Что мне делать? Посоветуйте!
— Как это случилось? Где отец ребенка?
Женщина стала рассказывать более подробно. Деталей я уже не помню. Она была служанкой в богатом доме. Работник, который обещал жениться, соблазнил ее своими баснями, гладкими речами, а когда узнал, что она беременна, исчез. Разве для мужчины такое имеет значение? Она затем вышла замуж за вдовца. Тут женщина заговорила совсем тихо, почти шепотом. Мама слушала ее и кивала головой. Через некоторое время все-таки решили спросить совета у папы. Мама вошла в кабинет, чтобы подготовить его, объяснить, в чем дело. Вскоре до меня стали доноситься папины вздохи. Крохмальная улица не давала ему покоя своими постоянными тревогами и волнениями, невежеством.
Женщина тоже вошла в кабинет. Папа снял с полки стопку книг и долго что-то искал в них, подергивая свою бороду. В священных книгах он часто читал об убийствах, кражах, неправедных людях. Но в книгах все это было частью Закона, имело словесное выражение, записанное священными письменами, хранящими привкус Торы. На повседневном же, обычном языке такие вещи звучали иначе. Женщина с Крохмальной бросила своего ребенка. Его крестили, он перестал быть евреем. В книгах говорилось, как искупить такой грех, — вопрос в том, готова ли несчастная принять наказание? Что, если оно ей не под силу? Нынешние люди слабы. Папа опасался за ее здоровье. Тогда он согрешит еще больше, чем она…
Из своего угла я слушал, какие вопросы папа задавал женщине. В порядке ли у нее сердце? Не болеет ли она чем? Нет ли у нее постоянного кашля? Наконец, отец предписал покаяние: не есть в будни мяса, поститься по понедельникам и четвергам, если сердце позволит, читать псалмы, раздавать милостыню.
Женщина продолжала плакать, жаловаться. Отец утешал ее. Конечно, греха следует избегать, но ошибку всегда можно исправить. Человек должен делать то, что в его власти, а в остальном полагаться на Бога, ибо «от Него исходит всякое добро». Даже то, что представляется злом, со временем может оказаться добром. В сущности, зла нет. Папа уподобил мир плоду с кожурой. Глупое дитя думает, что кожура бесполезна, раз ее нельзя есть, но она служит защитой плоду. Без нее он бы сгнил, или его съели бы черви. Так и неевреи. Написано даже, что Бог предложил Тору сначала Исаву и Измаилу и только после их отказа от нее вручил Великую Книгу евреям. Наступит время, когда и неевреи узнают истину, и праведники среди них войдут в рай…
От папиных слов сердце женщины таяло, как воск, и она стала плакать еще сильнее. Но теперь в ее плаче зазвучало нечто от радости. Глаза ее сияли. Он, по сути дела, говорил то же, что и мама, но его слова были как-то теплее, интимнее. Женщина, бесконечно благословляя всех нас, отца, маму и даже меня, ушла. Она сожалела лишь о том, что все эти годы несла свое горе в себе. Ей следовало давно победить стыд и пойти к праведнику, излить ему горечь души. Папа снял с нее тяжкое бремя…
После ее ухода папа зашагал по кабинету взад и вперед. Я вернулся на кухню к своей книжке. Я читал об императорах, принцах и принцессах, диких лошадях, разбойниках, пещерах. Рассказ женщины представился мне частью этих фантастических историй.
Спустя несколько дней в доме напротив случился пожар. Я выбежал на балкон и увидел все: приезд «верхового для проверки», прибытие пожарных на длинных повозках, запряженных конями, которые, казалось, вот-вот вырвутся. Через минуту подняли лестницу, и пожарные в сверкающих касках, с крючьями на поясах невероятно быстро приставили ее к окну, откуда валил дым. Другие раскручивали шланг. Улица сверкала от меди и всевозможных орудий неизвестного мне назначения. Из дворов бежали толпы детей, городовые отгоняли их, улица была черная от людей. Внезапно я подумал, что один из пожарных может быть сыном этой женщины. Я поискал его глазами и скоро нашел. Да, этот, с длинным лицом и темными усами. Он ничего не делал, только смотрел наверх. С каждой минутой во мне росла уверенность в том, что это он… А что, если спуститься и открыть ему тайну? Или бросить вниз записку? Но он не знает еврейского… Человек почувствовал мой взгляд, поднял глаза, посмотрел на меня и погрозил кулаком — обычный жест нееврея по отношению к еврейскому мальчику.
— Вы еврей! Еврей! Потомок Авраама, Исаака и Яакова! — шептал я ему. — Я знаю вашу мать… Покайтесь!
Он скрылся среди прочих пожарных. Наверное, бежал от моих слов, как Иона от Бога… Я так увлекся своей фантазией, что не заметил, как потушили пожар. Ужасная мысль посетила меня. Может быть, я тоже подкидыш? Может быть, я на самом деле не сын своих родителей, а был положен в колыбель какой-нибудь служанкой, и мама подумала, что это ее ребенок? Если детей бросают и подменивают, откуда можно знать, у кого чей ребенок?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.
Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Роман нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера (1904–1991) «Поместье» печатался на идише в нью-йоркской газете «Форвертс» с 1953 по 1955 год. Действие романа происходит в Польше и охватывает несколько десятков лет второй половины XIX века. После восстания 1863 года прошли десятилетия, герои романа постарели, сменяются поколения, и у нового поколения — новые жизненные ценности и устремления. Среди евреев нет прежнего единства. Кто-то любой ценой пытается добиться благополучия, кого-то тревожит судьба своего народа, а кто-то перенимает революционные идеи и готов жертвовать собой и другими, бросаясь в борьбу за неясно понимаемое светлое будущее человечества.
Предательство Цезаря любимцем (а, возможно, и сыном) и гаучо его же крестником. Дабы история повторилась — один и тот же патетический вопль, подхваченный Шекспиром и Кеведо.
Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.