Папа сожрал меня, мать извела меня. Сказки на новый лад - [14]

Малыш сходил на кухню и открыл дверь висячей клетки. Вытащил оттуда двух котов и принес их Флоре и Джеку.

— Вот, — сказал он, — муж для тебя, Флора, и жена для тебя, Джек. Принц и принцесса, оба красивые, хорошо воспитанные и, несомненно, состоятельные.

Флора подхватила котика на руки и сказала:

— Не дразнись, Малыш! Слыхано ли дело — выходить замуж за кота!

Ведьмина Месть сказала:

— Весь фокус в том, что хранить их кошачьи шкурки нужно в надежном тайном месте. А если станут дуться или скверно с вами обращаться — зашить их опять в их кошачьи шкурки, положить в мешок и бросить в реку.

После чего чиркнула когтем и разрезала шкуру полосатого кота — и в руках у Флоры оказался голый мужчина. Флора взвизгнула и уронила его на пол. Мужчина был симпатичный, хорошо сложенный, с повадками принца. Не из тех, кого можно принять за кота. Он встал и поклонился — весьма элегантно, хотя и был весь голый. Флора вспыхнула, но осталась, похоже, довольна.

— Сходи принеси какую-нибудь одежду для принца и принцессы, — велела Малышу Ведьмина Месть. Когда он вернулся, за диваном пряталась голая принцесса, а Джек с вожделением на нее пялился.

Пару недель спустя сыграли две свадьбы, а потом Флора уехала с новым мужем, и Джек тоже уехал со своей новой принцессой. Возможно, они жили долго и счастливо.

Ведьмина Месть сказала Малышу:

— У нас нет жены для тебя.

Малыш пожал плечами.

— Я еще слишком молод, — ответил он.

Но сколько б Малыш ни старался, и он стареет. Кошачья шкурка едва сходится у него в плечах. Пуговицы грозят отлететь, когда он пытается их застегнуть. Уже начала пробиваться его собственная шерсть, человечья. По ночам ему снятся сны.

В стекло стучит испанский каблук его матери-ведьмы. В колючих кустах висит принцесса. Она приподнимает подол платья, чтоб он увидел — внизу у нее кошачья шерстка. Теперь она под домом. Хочет выйти за него замуж, но дом провалится, если он ее поцелует. Они с Флорой опять дети, в ведьмином доме. Флора поднимает юбку и говорит: Видишь мою киску? Оттуда и впрямь выглядывает киска, только на обычных кошек не похожа, он таких раньше и не видывал. Он говорит Флоре: У меня тоже есть киска. Но у него не такая.

В конце концов Малыш узнает, что случилось с той маленькой, голодной и голой штукой в лесу, куда она уползла. Оно залезло в кошачью шкурку Малыша, пока тот спал, а потом забралось к нему вовнутрь, в его Малышовую кожу, и теперь забилось к нему в грудь, по-прежнему замерзшее, грустное и голодное. Пожирает его изнутри, растет, и однажды Малыша вовсе не станет, а будет лишь это безымянное голодное дитя в Малышовой шкурке.

Малыш стонет во сне.

А в шкуре Ведьминой Мести завелись муравьи — они сочатся из швов, строем спускаются в простыни и щиплют его: подмышками и между ног, где растет его мех, — и ему больно, там ноет и ноет. Ему снится, что Ведьмина Месть просыпается и приходит, и вылизывает его всего, пока боль не тает. Тает оконное стекло. Муравьи строем уходят прочь по своей длинной намасленной нити.

— Чего ты хочешь? — спрашивает Ведьмина Месть.

Малыш уже не спит и снов не видит. Он отвечает:

— Я хочу маму!

В окно проникает лунный свет, омывает всю их кровать. Ведьмина Месть очень красива — похожа на королеву, на нож, на горящий дом, на кошку, в лунном-то свете. Мех ее блестит. Усы торчат, как вытянутые стежки, воск да нитка. Ведьмина Месть говорит:

— Твоя мама умерла.

— Сними шкуру, — говорит Малыш. Он плачет, а Ведьмина Месть слизывает его слезы. У Малыша щиплет кожу, всю целиком, а под домом кто-то маленький стонет да причитает. — Верни мне маму, — говорит он.

— Ох, миленький, — говорит его мать, ведьма, Ведьмина Месть, — этого я не могу. Я вся полна муравьев. Сними мою шкуру — и муравьи все прольются, от меня ничего не останется.

Малыш говорит:

— Почему ты оставила меня одного?

Его мать ведьма говорит:

— Я никогда не оставляла тебя, ни на миг. Я зашила свою смерть в кошачью шкурку, чтобы остаться с тобой.

— Снимай! Дай мне увидеть тебя! — говорит Малыш. Тянет за простыню на кровати, словно это кошачья шкурка его матери.

Но Ведьмина Месть качает головой. Она вся дрожит и бьет взад-вперед хвостом. И говорит:

— Как можешь ты просить об этом, и как могу тебе я отказать? Знаешь ли, о чем ты меня просишь? Завтра вечером. Попроси меня завтра вечером.

И Малышу приходится этим удовлетвориться. Всю ночь расчесывает он мех своей матери. Его пальцы ищут швы в ее кошачьей шкурке. Когда Ведьмина Месть зевает, он заглядывает ей в рот, надеясь, что там мелькнет мамино лицо. А сам чувствует, как становится меньше и меньше. Утром он будет мал до того, что когда попытается надеть кошачью шкурку, едва справится с пуговицами. Станет такой маленький, такой острый, что чисто муравей, и когда Ведьмина Месть зевнет, он проберется к ней в рот, спустится в живот и пойдет искать свою мать. Если сумеет — поможет маме разрезать ее кошачью шкурку, чтобы она снова из нее вышла зажила с ним в большом мире, а если не захочет выходить, то и он не пойдет. Будет жить там, как моряки приучаются жить в животе той рыбы, что их слопала, будет вести маме хозяйство в доме ее шкурки.