Папа - [56]
– Стейси? – перебиваю я словесный поток.
– Вообще-то она Настя.
– Вашу дочь Настю должно воспитывать государство? Почему не вы, её отец? И в чём во всём виновато государство?
Долго – и всерьёз! – рассказывает мне, в чём именно виновато государство. Бедная девочка Настя с англизированной кличкой Стейси. Ей не в чем будет винить своего никчемного отца. Отец уже во всём обвинил государство, дэржаву, бездарей-протекционистов и даже меня лично.
Что-то саркастичное говорю местечковому журналисту. Он не врубается.
Зачем? Зачем я трачу вакцину своего ехидства на этого безнадёжного местечкового журналиста? Он так упивается собой, что мне уже просто смешно.
То, что у них под Дюком – журналист, так у нас, под Мининым и Пожарским, – еле-еле поц при редакции.
Мой друг явно попал на бутылку отменного Whisky.
Местечковый журналист попал в книгу столичного писателя. Теперь он знаменит. Мечты сбываются…
Девочка Настя попала в бесчисленную когорту девочек, чьи отцы не были и уже никогда не станут папами.
Тогда, в этом бульварном ресторане, был и настоящий профессионал своего дела – быстрая, точная, умелая официантка.
Сегодня – очень любезный официант. Только слишком подвижный и слишком разговорчивый. Они все здесь, в основном, слишком подвижные и слишком разговорчивые, в этом южном приморском городе. Ну, скажите на милость, на фиг мне такой официант, который мне сообщает максимально любезно:
– Служить бы рад! Прислуживаться тошно…
Ну так служи. А Грибоедова потом почитаешь.
Что именно я хочу и в какой последовательности, слишком очень любезный официант уточняет раз семь, не меньше. И всё равно приносит мне не тот кофе. Я заказывала американо без сливок. Он притащил мне капучино.
– Вы бы, может, просто записали? – предлагаю я ещё одному непрофессионалу, опасаясь, что вместо малосольной дунайки, бесподобной в этом южном приморском городе в это время года, он притащит мне кусок сильно зажаренной баранины.
– Та шо мне записывать, я и так всегда и всё помню! – возмущается официант. – Я даже знаю, в какой гостинице вы живёте, я вас третий день наблюдаю!
Лучше бы он наблюдал за моим заказом.
Я вырываю листок из ежедневника – да, я забежала в «ванную комнату» «Лондонской» по дороге в «кухню» – и записываю свой заказ сама. Почтительно-ехидно склонившись, он наблюдает. Передаю ему листочек. Хмыкает.
– Так не перепутаете?
– Нет. Спасибо. Я буду хранить этот заказ. Распишитесь внизу.
Да нет проблем! Как это я сразу не подписалась? Я недавно поймала себя на том, что, проставляя даты на обратных сторонах фотографий, я подписываюсь. Например: «11.04. Юбилей Олега. Подпись». Идиотизм, не правда ли? Любая профессиональная деформация – немножечко идиотизм. Хорошо ещё чеки не подписываю: «Банку от автора с наилучшими пожеланиями!»
Кстати, да. Я печатаю фотографии. Я люблю бумажные фотографии. Я наполняю ими альбомы и достаточно часто вечерами, у камина, под рюмку текилы и сигарету, листаю и листаю эти альбомы. И никогда мне это не надоедает. Как может надоесть наблюдение собственной эволюции? И разве можно представить себя сидящей у камина, с рюмкой текилы и сигаретой, листающей экран компьютера? Это даже хуже, чем строка поисковика. Фотография должна быть бумажной. И должна быть в альбоме. Да, я старая зануда. Мне уже сорок четыре, и я могу рассчитывать на понимание, листая страницы альбомов. На чьё понимание? На собственное. Только на собственное понимание себя.
Мимо ходят нарядные люди. В этом южном приморском городе по Приморскому бульвару люди всегда ходят нарядные. Здесь вообще слишком нарядные люди. Слишком яркие. Их как-то слишком много, и они сильно рябят в глазах. И они говорят, говорят, говорят… И жестикулируют.
Две молодые девушки. Манерно растягивают слова так, как они сейчас их все манерно растягивают. Это ужасно, но сегодня меня ничто не раздражает. Как ничто не раздражает наблюдателя. А созерцатель – так и вовсе получает удовольствие. Одна из них плотно сбита, и кой чёрт сказал ей, что арийские бёдра совместимы с мини-юбкой? Видимо, тот же чёрт, что заставил её стройную подружку нацепить штаны, которые моя дочь называет, пардон, «двое насрали, один на жопу натянул». Они очень гармоничны, эти гундосящие нелепые подружки. Они обсуждают мальчиков. Молодых людей. Или, как на форумах глянцевых журналов принято называть эту форму жизни, – «молчелов». Да. Есть парни, есть мужчины. Есть даже бармены. А есть молчелы. Парни, мужчины и даже бармены встречаются с девушками, женщинами и, например, студентками. Молчелы встречаются с девушками, всё знающими о психологии отношений. Такие девушки читают советы стилистов и очень любят давать советы своим подружкам:
– Я ей говорю: «Так ты ему скажи!»
– А она что?
– А она молчит, как что-то с чем-то!
Две еврейки сильно элегантного возраста. Обе выкрашены под каштанок. Обе с усиками. Обе не спешат:
– Ему в следующем году поступать, так мы ищем связи.
– Да какие сейчас связи? Сейчас были бы деньги!
– Сейчас надо и связи, и деньги.
– Так то и раньше так было.
– Так я же тебе и говорю, что ничего не изменилось, так мы ищем связи…
Он и она. Муж и жена. Он – тощий и вихляющийся. Она ему по плечо, и сразу видно, что ассистент кафедры. Из таких – из главных по бумагам. Он на чём-то настаивает и нервничает. Нервничает потому, что она уже давно приняла решение и альтернативного развития событий не будет:
Эта яркая и неожиданная книга — не книга вовсе, а театральное представление. Трагикомедия. Действующие лица — врачи, акушерки, медсестры и… пациентки. Место действия — родильный дом и больница. В этих стенах реальность комфортно уживается с эксцентричным фарсом, а смешное зачастую вызывает слезы. Здесь двадцать первый век с его нанотехнологиями еще не гарантирует отсутствие булгаковской «тьмы египетской» и шофер «скорой» неожиданно может оказаться грамотнее анестезиолога…Что делать взрослому мужчине, если у него фимоз, и как это связано с живописью импрессионистов? Где мы бываем во время клинической смерти, и что такое ЭКО?О забавном и грустном.
Эта книга о врачах и пациентах. О рождении и смерти. Об учителях и учениках. О семейных тайнах. О внутренней «кухне» родовспомогательного учреждения. О поколении, повзрослевшем на развалинах империи. Об отрицании Бога и принятии его заповедей. О том, что нет никакой мистики, и она же пронизывает всё в этом мире. О бескрылых ангелах и самых обычных демонах. О смысле, который от нас сокрыт. И о принятии покоя, который нам только снится до поры до времени.И конечно же о любви…
Мальцева вышла замуж за Панина. Стала главным врачом многопрофильной больницы. И… попыталась покончить с собой…Долгожданное продолжение «бумажного сериала» Татьяны Соломатиной «Роддом, или Неотложное состояние. Кадры 48–61». Какое из неотложных состояний скрывается за следующим поворотом: рождение, жизнь, смерть или любовь?
Роддом — это не просто место, где рожают детей. Это — целый мир со своими законами и правилами, иногда похожий на съемочную площадку комедийного сериала, а иногда — кровавого триллера, в котором обязательно будут жертвы. Зав. отделением Татьяна Георгиевна Мальцева — талантливый врач и просто красотка — на четвертом десятке пытается обрести личное счастье, разрываясь между молодым привлекательным интерном и циничным женатым начальником. Когда ревнуют врачи, мало не покажется!
«Просто в этот век поголовного инфантилизма уже забыли, что такое мужик в двадцать пять!» – под таким лозунгом живет и работает умная, красивая и ироничная (палец в рот не клади!) Татьяна Мальцева, талантливый врач и отчаянный жизнелюб, настоящий Дон Жуан в юбке.Работая в роддоме и чудом спасая молодых мам и новорожденных, Мальцева успевает и в собственной жизни закрутить роман, которому позавидует Голливуд!«Роддом. Сериал. Кадры 14–26» – продолжение новой серии романов от автора книги «Акушер-ХА!».
От автора: После успеха первой «Акушер-ХА!» было вполне ожидаемо, что я напишу вторую. А я не люблю не оправдывать ожидания. Книга перед вами. Сперва я, как прозаик, создавший несколько востребованных читателями романов, сомневалась: «Разве нужны они, эти байки, способные развеселить тех, кто смеётся над поскользнувшимися на банановой кожуре и плачет лишь над собственными ушибами? А стоит ли портить свой имидж, вновь и вновь пытаясь в популярной и даже забавной форме преподносить азы элементарных знаний, отличающих женщину от самки млекопитающего? Надо ли шутить на всё ещё заведомо табуированные нашим, чего греха таить, ханжеским восприятием темы?» Потом же, когда количество писем с благодарностями превысило все ожидаемые мною масштабы, я поняла: нужны, стоит, надо.
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Бен Уикс с детства знал, что его ожидает элитная школа Сент-Джеймс, лучшая в Новой Англии. Он безупречный кандидат – только что выиграл национальный чемпионат по сквошу, а предки Бена были основателями школы. Есть лишь одна проблема – почти все семейное состояние Уиксов растрачено. Соседом Бена по комнате становится Ахмед аль-Халед – сын сказочно богатого эмиратского шейха. Преисполненный амбициями, Ахмед совершенно не ориентируется в негласных правилах этикета Сент-Джеймс. Постепенно неприятное соседство превращается в дружбу и взаимную поддержку.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Забавный и грустный, едкий и пронзительный роман Татьяны Соломатиной о «поколении подъездов», о поэзии дружбы и прозе любви. О мудрых котах и глупых людях. Ода юности. Поэма студенчеству. И, конечно, всё это «делалось в Одессе»!«Кем бы он ни был, этот Ответственный Квартиросъёмщик... Он пошёл на смелый эксперимент, заявив: «Да будет Свет!» И стало многолюдно...» Многолюдно, сумбурно, весело, как перед главным корпусом Одесского медина во время большого перерыва между второй и третьей парой. Многолюдно, как в коммунальной квартире, где не скрыться в своей отдельной комнате ни от весёлого дворника Владимира, ни от Вечного Жида, ни от «падлы Нельки», ни от чокнутой преферансистки и её семейки, ни от Тигра, свалившегося героине буквально с небес на голову...