Папа - [4]

Андрей сразу начал таскать меня по службам опеки, юристам. Он говорил с этими тетками в душных кабинетах. С теми, кто поставлен был заботиться о детях и не давать им — то есть нам — попасть в беду. В беду-то мы попадали без их участия, но наивно же думать, что они, в самом деле, пеклись о нашем будущем. Им лишь бы все сошлось в бумагах, лишь бы никто не остался неучтенным, лишь бы мы не разбежались, как тараканы. Они обучены были быстренько рассовывать нас по интернатам и детским домам. Стоило ребенку остаться без родителей — они тут как тут, эти женщины со стремными прическами в старомодных платьях, быстренько определяли его в какое-нибудь учреждение поблизости. И мне, конечно, необыкновенно повезло, что у меня появился Андрей. Иначе я был бы обречен оказаться в детдоме. Эти женщины из служб опеки еще, в придачу ко всему, оказывались очень не сговорчивыми. Такие бумажные крысы, которые и детей-то никогда не видели, но трепетно вершили их судьбы. Им наплевать было — на меня они даже не смотрели, я сидел все время на неудобном стуле и молчал. Но Андрей, надо отдать ему должное! У него как-то получалось сразу очаровать всех этих теток. Он садился напротив них, начинал разговор, и они, в конце концов, все ему подписывали, со всем соглашались. Он как будто знал, как с ними нужно говорить, становился сразу таким улыбчивым, учтивым.

Потом были суды, крики и эмоциональные всплески тети Насти. На Андрея постоянно наседали с беседами и расспросами. На меня тоже, но, спасибо ему — настоял, чтобы меня не таскали по этим бесконечным разбирательствам. Правда, в это время я должен был оставаться с кем-то из маминых подруг, в чем было мало приятного. Но все, же хоть не мотался по казенным залам и госучреждениям. Я тогда мало что понимал, и однажды лишь услышал спор Андрея с тетей Настей перед очередным судом по опекунству.

— Ты не достоин воспитывать его, — говорила тетя Настя. — Тебя вообще нельзя к детям подпускать! Я все расскажу…

— Замолчи, дура! — резко, но как-то устало оборвал он. — У тебя нет никаких подтверждений! Ты ничего не докажешь! Так что лучше молчи, иначе я выставлю тебя полной идиоткой, и тогда тебе могут много чего запретить!

Он так резко говорил, но я тогда не понял, о чем шла речь. К тете Насте идти я не хотел. Мне почему-то нравился этот мужчина в красивых рубашках.

В тот вечер он молча забрал меня от другой маминой подруги, а когда мы приехали домой… Быстро пошел на кухню, достал из холодильника бутылку виски, налил себе, как будто на автомате, потом повернулся, посмотрел на меня и отставил стакан. Меня пробрало. В смысле, Андрей был готов выбить, бахнуть залпом, как часто делала мама, когда уставала на работе. Только у мамы была дешевая водка. Только мама никогда не оглядывалась на меня и не останавливалась из-за моего присутствия.

— Извини, Юр, — шепотом произнес Андрей и отставил стакан. — Тяжелый был день.

Я угукнул, пожал плечами и отправился в комнату. Там достал из рюкзака сложенную пополам фотографию мамы и уставился на нее. Сколько я так сидел, не знаю, но не заметил даже, как Андрей подошел и присел рядом. Я вздрогнул.

— Если тебе что-то надо, — как будто извиняясь, заговорил он, — Забрать из дома… Какие-нибудь вещи, фотографии… Не знаю, игрушки, там, или что угодно. Если хочешь, давай съездим.

— А у вас есть ключи? — подняв на него глаза, спросил я.

— Ключи у тети Насти, — ответил он, и было видно, даже мне, сопляку, что Андрей уже пожалел о предложении.

Они с тетей Настей по каким-то мне неведомым причинам были настоящими врагами. Они ругались с тех самых пор, как Андрей появился на пороге после маминой смерти. Они ругались почти каждый день, когда приходилось встречаться в судах и отделах опеки. Я сидел за закрытыми дверями, но даже сквозь них слышал рычание своего неожиданно объявившего отца и истеричные вопли тети Насти. Иногда мне казалось, она была готова буквально выцарапать Андрею глаза. И все это наталкивало меня на мысль, что он как-то очень плохо поступил с мамой. Иначе с чего бы тете Насте было так его ненавидеть.

— Поедем? — Андрей пытался заглянуть мне в глаза, потому что я грустно опустил голову, расстроившись.

— К тете Насте? — шмыгнул я и вытер нос.

— Да, — ответил он и устало улыбнулся одной стороной рта. — Возьмем ключи и заберем, что тебе нужно.

Было поздно, но мне хотелось вернуться домой. Я не понимал тогда почти ничего из того, что чувствовал, но подчинялся эмоциям и желаниям. Я закивал и быстро оделся.

Пока мы ехали, я решился задать только один вопрос:

— Почему тетя Настя так вас не любит?

— Потому что… — он задумался и вцепился в руль так сильно, что я подумал, сейчас тот треснет. — Это непростой вопрос, Юра. Давай чуть позже обсудим, хорошо?

Я кивнул. Этот мужчина казался мне очень сильным. Он был такой, как показывают в кино, с выступающими венами на руках, пристальным взглядом. Фигура у него была очень спортивная, и я подумал, может, он даже бил маму, поэтому тетя Настя и не хотела меня с ним оставлять. Кто знает, может, он бил и меня. Я думал об этом, но вопреки всему, страх не появлялся. Я не боялся Андрея, наоборот, с ним даже как будто успокаивался.