Папа говорит порой… - [7]

Урок начался снова.

– Слушай, что тут произошло-то, пока я болел? – прошептал Вовка соседке Светке.

– Как, ты не знаешь? Стеглов у Даценко шапку украл, и та без неё вся такая домой прикатила. Родители пришли шум подняли, – Светка, хоть училась и хорошо, но поболтать любила.

– Ну, а как нашли-то?

– Да никак. Стеглов сам на следующий день пришёл отдал. Говорит, что в рюкзаке своём её нашёл. Дескать, он не при делах. Да только кто ж ему поверит-то, Стеглову?

Кровь вдруг резко ударила Вовке в голову.

– Свет, а когда это было-то?

– Да в тот день, когда ты заболел и ушёл домой после физкультуры. Помнишь? Стеглов тогда тоже на следующий урок не пошёл, отпросился куда-то. В кино, наверное. Куда ему ещё может быть надобность? А мы потом с девчонками по всей раздевалке эту шапку искали, не нашли. Я вот сразу подумала что это он, больше некому, только тогда не сказала…

Светка ещё продолжала что-то шептать, а Вовка уже всё понял, и вместе с этим пониманием в горле начал нарастать какой-то большой и неприятный ком…

В тот день они катались на лыжах. Вовка с утра как-то неважно себя чувствовал, но на физкультуре вроде всё разошлось. Ему даже было жарко, и он расстегнул куртку, а шарф убрал в карман. Учитель в конце концов заметил это и заставил его застегнуться.

В раздевалке после физкультуры все дружно галдели, снимая и отряхивая заснеженные куртки. Вовка заметил, что Валя Даценко повесила куртку на вешалку, не убрав, как обычно, в рукав лежащую рядом на подоконнике шапку, взяла рюкзак и пошла. Он хотел даже её окрикнуть, но тут словно какой-то бесёнок вселился в него, ему захотелось её разыграть. Его взгляд выхватил толкавшегося рядом с кем-то Толю Стеглова и его рюкзак, валявшийся тут же на полу. План мгновенно созрел, на действие оставались секунды. Вовка взял с подоконника шапку, быстро подошел к Толиному рюкзаку и, убедившись, что тот по-прежнему самозабвенно занят, расстегнул молнию и сунул шапку в рюкзак, застегнул его и пошел в столовую, так как время было обеденное и перемена только что началась.

По его плану, находку Толька должен был обнаружить на следующем уроке, когда выкладывал бы все принадлежности к нему.

Он бы, конечно, сразу достал шапку и стал разбираться, кто ему её подложил и чья она, а Вовка бы с удовольствием над ним посмеялся.

Но далее всё пошло не так, как он предполагал. Придя в столовую, он вдруг понял, что совсем не хочет есть. В глазах появилось ощущение песка, и тело стало как-то предательски подламываться в суставах. Вовка был неглупым мальчиком и болел уже, конечно, не раз, поэтому сразу понял, что, кажется, заболел в очередной. Он вышел из столовой и направился в медпункт, где школьная медсестра, померив у него температуру, отправила его домой. Вовка пошёл в класс, чтобы предупредить о своём уходе учителя, но по дороге как раз встретил сидевшую с ним за одной партой Светку Синицину и попросил её сделать это за него.

Так значит, Толька тоже не пошёл на следующий урок! Конечно, в этом случае он и обнаружил злополучную шапку только дома! Вовке аж захотелось заплакать от такого поворота событий.

Синицина продолжала что-то нашёптывать.

– Ладно, ладно, подожди, только скажи, на кой чёрт ему эта шапка понадобилась, вы не думали? Она же девчачья!

– Уж не знаю, может, выбросить хотел, да совесть замучила. Хотя, какая у Стеглова может быть совесть? А с Валькой они как кошка с собакой, ты же знаешь, она ему списывать не даёт.

«Нужно обязательно всё рассказать», – нервно думал Вовка.

«Как же так, из-за какой-то шапки – и…». Он обернулся и снова посмотрел на Толю. Тот сидел, уставившись в одну точку, и Вовке очень стало его жалко. «Нет, не Светке, вот на перемене выйду и всё расскажу ребятам. Вместе решим, что надо делать».

Время тянулось мучительно медленно, и с приближением конца урока Вовкина решимость начала ослабевать. Он начал думать о наказании за содеянное, а более всего его страшил сам Толька. Подумать страшно, что он с ним сделает, когда узнает! Но там, где-то внутри, кто-то несомненно хороший – в этом у Вовки сомнений не было – настойчиво требовал разоблачения.

Прозвенел звонок, учительница вышла из класса, и ученики как-то потихоньку стали собираться в небольшие кучки. Девчонки с девчонками, мальчишки с мальчишками, по дружбе, по интересам.

Вовка встал и потихоньку направился к Толе, по-прежнему неподвижно сидящему в одиночестве и опустившему лысую голову на скрещённые перед собой и положенные на парту руки. Поравнялся с ним, замедлил ход и… снова неспешно направился к выходу из класса.

Выйдя из дверей, он увидел прямо перед собой рассевшуюся на подоконнике группу своих одноклашек. Они оживлённо обсуждали произошедшее.

– Нет, я понимаю гулять не пускать, ну телевизор, игры запретить, но зачем же налысо-то? – гнусавил Генка Швед, самый низкорослый мальчик в их классе, что позволяло всем подтрунивать над его фамилией.

– Отец у него такой, старой закалки. Строгих правил дяденька. Стеглов говорит, что его самого в детстве так воспитывали. А насчёт того, что налысо, так он давно Тольку предупреждал. Вот и исполнил.

– Впрочем, Толька сам допрыгался, – с присущей ему неспешной манерой говорить, зная, что его всё равно не перебьют и обязательно дослушают, сказал Андрей Кадков, отличник, умеющий всегда постоять за себя и за справедливость. К его мнению прислушивались в классе даже девчонки.