Пантера Людвига Опенгейма - [5]

Рассказчик вновь снял запотевшее пенсне и, близоруко сощурившись, одарил всех сидящих за обеденным столом многозначительной улыбкой…

Дело происходило в 1925 году, в особняке бургомистра города Крюгендорфа, на улице Черных сорок, в большой просторной столовой, уже готовой впустить в свои высокие арочные окна вечер.

Рассказ бургомистра был посвящен гостю захолустного городка – доктору китайской медицины Валериусу Киту. Узнав от всеведущего камердинера, что обладатель столь уникальной профессии поселился в гостинице, бургомистр настоял, чтобы г-н Кит переехал к нему в дом. Что тот и проделал всего четыре часа назад, попав с корабля прямиком на бал.

Лет сорока или чуть больше того, атлетического телосложения, с шевелюрой и бородой, в которых сверкали тугие нити серебра, доктор привлекал внимание всех, особенно дам.

– Знаете, уважаемый герр Витгофф, – веско начал гость, пригладив сильной рукой холенную чащу своей бороды, – мне немало приходилось слушать удивительных историй, но ваша легенда займет среди них первое место. Будь я писателем, с чистой совестью положил бы ее в основу романа!

– Вы правы! – сверкнув пенсне, польщенно просиял бургомистр. – И не просто романа – романа исторического. Но – увы! Эта чертова война разрушила все мои планы. А сейчас, как ни жаль, не до того. Слишком много разных забот. И хотя на улицах Крюгендорфа пушки не грохотали и пули людей не косили, контрибуция нас вывернула наизнанку!

Закатное солнце обожгло край портьеры и кинуло неожиданный красноватый луч на старый столовый фарфор. В малиновых бликах, бегающих по перламутру тарелок и вазочек, темному стеклу бутылок и серебристому хрусталю, ожила посуда. Вместе с нею ожило лицо на мгновение ушедшего в свои думы бургомистра.

– Кстати, – подняв голову, он посмотрел в окно, – Альфреду с его избранницей давно пора сидеть за нашим столом. Мы все ждем его загадочную даму, не так ли? – Бургомистр обвел взглядом сотрапезников, и те своим оживлением и перешептыванием подтвердили его слова. – И ждем с превеликим нетерпением!

Тем временем голубой дымок уже окутывал столовую четы фон Витгофф, ее гостей и хозяев. Наступал вечер. Улучив момент, пока новая тема не дала повода для разговора, обаятельная хозяйка поднялась со своего места:

– Господа, прошу в гостиную. Там вас ждут кофе, коньяк, сигары и свечи, которые уже зажигает Марта. Вам же, мэтр, я, как и обещала, покажу нашу библиотеку, а потом мы присоединимся к остальным.

Библиотека располагалась на том же этаже – в противоположном крыле здания. Но уже в дверях фрау Витгофф вспомнила о распоряжениях для горничной, извинилась перед г-ном Китом и пообещала подойти чуть позже.

Он был рад, что его оставили одного. Доктор прошел вдоль стеллажей. Усаживаясь в кресло у окна, перебросив ногу на ногу, он устало закрыл глаза. Сеть невеселых воспоминаний окутала его и увлекла в свои дебри – такие далекие, откуда совсем не было видно толстых корешков бургомистерской библиотеки…

Тогда, в Галикарнассе, на подмостках театра-варьете «Олимп», оно и впрямь испугало его, это чудовище! Он знал, он обо всем знал раньше, но не хотел верить ни в то, что говорил им Огастион Баратран, ни в то, в чем с годами убеждался сам. Воистину дьявольская личина!.. Но в тот злополучный вечер, когда жизнь висела на волоске, некогда было думать об этом. Теперь же, вот уже четыре месяца неотступно всплывая в памяти, этот лик преследовал его…

От невеселых раздумий г-на Кита оторвали порывистые всхлипы клаксона – возбужденный плач пищалки быстро приближался. Он встал с кресла и выглянул в окно. Внизу доктор увидел шикарный послевоенный автомобиль, черный и блестящий, – тот катил вдоль левого крыла особняка, под самыми окнами библиотеки. Автомобиль был открытым, его крылья и капот сверкали, как шелк тугого цилиндра.

Поскольку в доме бургомистра ждали еще двух гостей – друга семьи Адольфа Грубера, как говорили о нем: «хозяина черного лимузина, известного берлинского богача», и его «таинственную спутницу», доктор сразу понял, кто эти запоздавшие. Грядущее знакомство с новой дамой, – для здешних провинциалов так внезапно пленившей их столичного идола Грубера, – разожгло любопытство общества из глубинки сверх меры! И как-то странно коснулось боком и его, Валериуса Кита…

Проследив за машиной, остановившейся у парадного, доктор перенес внимание на спины приезжих, а вернее, только на одну, сразу ему приглянувшуюся – изящную и грациозную… На заднем сиденье, рядом с вальяжно восседавшим медведем в дорогом костюме, сейчас ожидающим, пока шофер распахнет перед ним дверцу автомобиля, сидела молодая женщина в темном дорожном наряде. Доктор не видел ее лица, но уже догадывался, что оно прекрасно. Стоило лишь взглянуть на ее благородные плечи, грациозную посадку головы и изящную шею, которую открывали убранные под шляпку темные, отливавшие медью волосы.

Когда гостья поднялась с широкого кожаного сиденья и, опираясь на широченную лапу спутника, вышла из машины, доктор не смог сдержать улыбки – он эгоистично любил красоту!

Из особняка выбрались хозяева, и началось представление гостьи супругам фон Витгофф, и наоборот…