Пансионат «Мирамар» - [45]

Теперь я подолгу сидел, укрывшись за стеклами кафе «Мирамар», смотрел на улицу и ждал. Ждал без какой-либо определенной цели, не испытывая никаких чувств — просто ждал авантюры, любой авантюры. Я не мог бы сказать, что увлечен учительницей. Но мне почему-то казалось, что она захочет пригласить меня куда-нибудь в выходной день. И мне было интересно, насколько верны мои предположения.

И вот однажды я увидел, как она идет мимо кафе, засунув руки в карманы серого пальто.

Я последовал за ней. Она вошла в кафе «Афины» и заказала пирожное. Я поздоровался с ней. Она ответила на приветствие и предложила мне чашку чаю. Мы разговорились. Я узнал кое-какие подробности о ее работе и семье. Мы условились о повой встрече в буфете кинотеатра «Амир».

После этого свидания мне уже нужно было определить характер авантюры. Я понимал, что учительница ищет мужа. Я взвесил все холодным умом, учел ее зарплату и частные уроки и пришел к выводу, что это дело не заслуживает больших усилий и трудов. И когда Алия пригласила меня познакомиться со своей семьей, я охотно согласился. Во время визита я нашел новое соблазнительное обстоятельство — у ее родителей был собственный дом в Кармузе. Я стал серьезно подумывать о женитьбе не столько ради денег или любви Алии, сколько из-за того, что этот брак отвечал бы моим требованиям. А Зухра?! Сожаление о том, что я теряю ее, не покидало меня. Я нашел некоторое оправдание своей измене в мысли, что женитьба привяжет меня навечно к женщине, которую я не люблю. Однако смогу ли я победить любовь, пылающую в моем сердце?!

* * *

Взяв газету, я уже собрался уходить, но Махмуд сделал мне знак немного подождать: он в это время рассчитывался с покупателем.

— Господин, — сказал он освободившись, — я собираюсь сватать Зухру.

— Поздравляю, — ответил я как можно спокойнее. — Вы уже договорились?

— Почти! — сказал он горделиво.

Сердце мое сжалось от боли.

— Как это понимать «почти»?

— Она — мой постоянный клиент. Мы еще не говорили напрямик, но я хорошо знаю женщин!

Я смертельно возненавидел его в этот момент.

— А что ты думаешь, господин, о ее характере и поведении? — опросил он.

— Она порядочная девушка.

— Я посватаю ее у мадам Марианны и разыщу ее родных.

Пожелав ему успеха, я отошел, но он сразу догнал меня:

— Тебе что-нибудь известно о ее ссоре с родными?

— А ты откуда об этом знаешь?

— Мне рассказал Амер Вагди, старик…

— Все, что мне известно в общих чертах, — это то, что она очень гордая и упорная.

— Я знаю лекарство от всех болезней, — хвастливо засмеялся Махмуд.

* * *

Было сватовство — и был отказ. Насколько это приносило мне удовлетворение, настолько же увеличивало чувство ответственности. Беспокойство с новой силой охватило меня. Любовь сжигала мое сердце. Образ Алии отодвинулся на второй план.

* * *

Я страстно схватил Зухру за руку и воскликнул с горячей мольбой:

— Спаси меня… уйдем сейчас же!

Она резко высвободилась.

— Не будем возвращаться к этому, я не желаю слушать!

Мы не будем встречаться никогда. Мне придется подавить свою любовь к ней. Она не признает свободной любви, а жениться на ней я не могу.

Отец Алии пригласил меня на обед. Я в свою очередь пригласил всю семью поужинать в ресторане «Асторидис».

Я все время убеждал себя, что Алия превосходная девушка: она миловидна, очень изящна, образованна, имеет должность — можно ли желать лучшего? Она, без сомнения, любит меня, хочет выйти замуж, хочет любви.

Ветер на улице крепчал. Казалось, буря готова снести весь город до основания. А мы, сидя в уютном зале, чувствовали себя в полнейшей безопасности. Я говорил себе, что вломился в эту семью, побуждаемый бесчестными намерениями. Я должен откровенно рассказать правду о своем положении, о своих исканиях, о своих взглядах на семью, предоставив им самим решать, гожусь ли я в мужья Алии. Разговор зашел о проблемах брака.

— В мое время, — сказал отец Алии, — женились очень рано, и тем приятнее нам видеть, что наши дети вступают в брак вполне самостоятельными людьми.

Я с грустью покачал головой.

— Те времена прошли, — сказал я. — А наше время высечено из гранита трудностей.

Отец Алии, склонившись ко мне, сказал, понизив голос:

— Порядочный человек — сам по себе ценность, и честные люди должны помочь ему преодолеть трудности.

* * *

О, это угрюмое, мрачное лицо! Когда я приблизился к киоску Махмуда Абуль Аббаса, он бросил на меня гневный взгляд, чем немало меня удивил. Не предлагая мне, как обычно, газеты, он приступил к допросу:

— Почему ты скрывал от меня, что она твоя любовница?

Меня возмутили его слова и мерзкий тон.

— Ты сумасшедший! — закричал я.

— А ты — трус!

Не в силах сдержаться, я отвесил ему пощечину. Он бросился на меня с кулаками. Мы дрались без пощады, пока прохожие не разняли нас. Но мы еще долго осыпали друг друга грубой бранью. Некоторое время я шел, сам не зная куда. Я спрашивал себя: кто вложил эту пошлую мысль в его пустую башку?..

Зайдя как-то в закусочную Баниотти, я вновь увидел Махмуда Абуль Аббаса — он сидел на хозяйском месте за кассовым аппаратом. Я уже подумывал повернуть назад, как он вдруг соскочил со стула, бросился ко мне, схватил в объятия и расцеловал. Он не отпускал меня до тех пор, пока не заставил поужинать за его счет.