Когда в кабинет заводили очередную несчастную, она прежде всего видела большое кожаное кресло в центре, стоявших вокруг него сестёр-воспитательниц в своих закрытых монашеских платьях с накидками, и сидящую за директорским столом красивую матушку Элеонору. В углу мрачно восседал Франко, шофёр-механик пансиона, крепкий малый с волосатыми руками, сложенными на груди, исполнявший роль экзекутора. Все были настроены весьма торжественно.
Вошедшей указывали на кресло, и несчастную охватывала дрожь; до неё не сразу доходило, что нужно не садиться в него, а перегнуться через его широкую спинку. Когда ей поднимали подол форменного платья и спускали панталоны, несчастная в ужасе начинала вырываться, но сёстры уже держали её за руки и за ноги.
- Франко! – командовала матушка-настоятельница, и зрачки её расширялись.
Франко с широким кожаным ремнём в руках лениво выходил на середину.
- Послушница Мария Пиблс, - торжественно объявляла директриса голосом богини Немезиды. - Десять ремней!
Франко усмехался, разглядывая поднятую над креслом девичью попу и, хорошенько примерившись, бил...
Уже после шести звонких шлепков попа становилась розовой, а если их назначалось двадцать или более, то она превращалась в малиново-красный шар. Крики негодной разносились по всему зданию; красивое лицо матушки Элеоноры покрывалось пятнистым румянцем, глаза её то сужались, то расширялись; стоявшие вокруг сёстры, тяжело дыша, смотрели на махавшего ремнём Франко, воображая под этим ремнём собственные задницы.
Потом процедура повторялась с другой провинившейся; тянулся весь процесс долго, так, что к концу его все участники облегчённо и просветлённо вздыхали, промокая на лбу капли пота.
* * *
...Наконец, выпоротые негодяйки были отпущены с миром. Сёстры-наставницы, возбуждённо галдя, тоже направились к выходу.
Одна из них, скромная, небольшого роста, крутобёдрая Марта, отстав от остальных, нерешительно подошла к Франко и взяла его за руку. Тот удивлённо оглянулся.
- Матушка велела проводить вас... – соврала она, кося от волнения глазами.
- Сам не дойду, что ли?..
- Ничего... провожу, мне ведь не трудно, - смущённо сказала сестра и повела его на первый этаж, к выходу, будто сам он был найти его не в состоянии. Выведя его во двор, сестра Марта забылась, что уже можно возвращаться, и провела Франко до самого гаража, а затем и зашла за ним внутрь.
- Ну, чего тебе? – насмешливо спросил Франко, вешая ремень для наказаний на гвоздь. – Порка, что ли, понравилась?
Марта обеими руками взяла его широкую, грубую ладонь и принялась её обцеловывать. У шофёра от удивления глаза полезли на лоб.
- Понравилась, Франко, милый, – лепетала она, не выпуская его руки. – Уж так понравилась... И меня тоже, Франко! Я так грешна... Выпори, прошу тебя! За грехи мне и наказание требуется... тогда и прощение будет...
- Вот дуры бабы, - удивлялся молодчик. – Чего ж ты не молишься? Не испросишь прощения у Господа?
- Молюсь, Франко, ещё как!.. Но то Господь... А ты тоже не откажи. Пока нету никого, а?..
- Где ж я тебя тут разложу? – криво усмехнулся он, озираясь в полумраке гаража и опять снимая с гвоздя ремень. – Разве только стоя...
- Стоя, миленький, стоя, - быстро согласилась сестра Марта; тут же наклонившись, она подняла юбки и принялась развязывать подвязки. – Сейчас вот, только развяжу...
Скоро перед Франко предстала обширная белая задница, размерами значительно превосходившая ученические - в гараже даже немного посветлело. Франко наклонил Марту и велел упёреться руками в бампер школьного «Паккарда», на котором он возил настоятельницу, закинул юбки ей на спину и, не долго думая, принялся работать своим широким увесистым ремнём. Марта начала повизгивать от ударов, как свинка, крутя своей мощной попой во все стороны. Штаны механика при этом сильно оттопырились.
- Сколько тебе причитается, говоришь? – спросил он с сомнением.
- Десяти хватит, Франко, – задыхаясь, отвечала задастая сестрица. – Потом по-другому... накажешь ещё...
Франко давно уже хотелось этого «другого». Отсчитав десяток звонких ударов и отбросив ремень, он крепко взялся мозолистыми руками за её раскрасневшиеся округлости, извлёк своего толстого «удава» и, примерившись, вогнал его. Тут сестра Марта издала такой стон, будто прощалась с жизнью...
Через минуту шофёр уже работал, как паровой молот, Марта, упираясь в никелированный бампер, стенала на все лады, тёмно-красный «Паккард» раскачивался... Задав ей не менее ста ударов, Франко, наконец, утихомирился.
- Ну что, сестрица, тебе понравилось? – самодовольно усмехался он, застёгивая брюки. - Заглянешь ко мне ещё?
Марта, завязывая подвязки чулок, с обожанием посмотрела на него.
- Загляну, миленький! А ты меня... – хотела она что-то спросить, но не решилась. - Поцелуй меня, Франко! – и она потянулась к нему счастливым лицом.
- Ну, вот ещё... Была охота, - нахмурился он.
- Ну и ладно... Я и сама поцелую, - и она, справившись с подвязками, быстро приблизилась и чмокнула его в небритую физиономию.
Минут через двадцать сестра Марта с блеском в глазах и румянцем во все щёки уже выходила из гаража. Через стекло вестибюля за ней с язвительной усмешкой наблюдала вездесущая сестра Агнесса.
