Паноптикус - [21]
Людцов медленно присел на корточки и сунул руку в чёрствую воду фолиантов. Рука по локоть пропала в грубой глубине книжного массива. Кибернетик что-то там копался, словно пытаясь ухватить за хвост заветный экземпляр. Через секунду он извлёк наружу заключённую в твёрдую обложку книженцию — «Герой нашего времени». Тяжёленький синий томик трепыхался в руке Людцова — так себе рыбёшка. Классическая русская проза, благородненькие нравы, благоухание девятнадцатого века — это не совсем то на что рассчитывал кибернетик: где он, а где девятнадцатый век. Его игра в маркиза де Людцова покоилась на совсем иных ассоциациях. Никакого благородства лишь кривляние, аристократизм как способ заявить о своём втором дне, дворянская честь в данном случае выглядела неуместно, она болталась между ног, как пенис импотента. Для кибернетика суть аристократизма носила совсем другой характер, впрочем, вполне может быть и печоринский, если хорошенько подумать. Знатность — это прежде всего серная кислота издевательства над всем на свете, это возможность иронически сигануть в бездну, лёгкие ненавязчивые поиски себя в глубинах падения. Ну при чём здесь достоинство и честь, скажите мне, пожалуйста. Людцов дегустировал свой грех в разных комбинациях и с понятием аристократизма он воспринимался особливо сладко, с едва уловимой, пикантной горчинкой. Все эти графини и маркизы были лишь уловкой, чтобы поглубже и послаще пасть. Он взял его на вооружение чтобы более явственно вкусить смрад собственной низости. Эх, Михаил Юрьевич, Михаил Юрьевич, если бы вы только знали уровень нашего плинтуса, в каких тошнотных отбросах мы ползаем — Печорин отдыхает.
Людцов развернул книгу, она открылась где-то на середине, словно сама собой развернула бледные ноги. Он начал читать с первого попавшегося места: «… Вдруг что-то похожее на песню поразило мой слух. Точно, это была песня, и женский свежий голосок, — но откуда? Прислушиваюсь — напев странный, то протяжный и печальный, то быстрый и живой. Оглядываюсь — никого нет кругом; прислушиваюсь снова — звуки как будто падают с неба. Я поднял глаза: на крыше хаты моей стояла девушка в полосатом платье, с распущенными косами, настоящая русалка. Защитив глаза…» Людцов захлопнул томик и швырнул его обратно в кучу сваленных книг. Эх ты, чёрт, и как такое сегодня читать — сентиментальщина. Как же ты, Печорин, высокопарен и наивен в своих демонических потугах, это с претензией сервированный стол для дружеской попойки, а не демонизм. Забраться на край Мироздания, чтобы предаваться изжившим себя, романтическим грёзам давно минувшего — нет уж, увольте, это не для меня.
Людцов снова нагнулся и, не глядя, подхватил лежащую сверху, слегка обрюзгшую книгу — пухленький том Кибериуса «Человек и ксеноморф: история взаимоотношений». Посмотрим-посмотрим. Не самое лучшее чтиво, но уж лучше это, чем слащавенький бред романтизма. Открыв книгу, Людцов пропустил вступительную статью и начал прямо с рабочего текста монографии. Постепенно книженция, вопреки ожиданию, затянула.
Трудно сказать когда люди и чужие впервые встретились, поскольку встречи эти, как правило, приводили к летальному исходу одной из сторон: люди как физически более слабая сторона погибали, а с ними и сама возможность узнать о наличии такого контакта. Будет правильно говорить не о первом контакте, а о первом человеке оставшемся в живых после встречи с ксеноморфами. Человек этот Эллен Луиза Рипли — недюжинная бабёнка и по совместительству уорент-офицер на грузовом судне «Ностромо». Именно с неё начинается официальная история взаимоотношений двух видов, так сказать, её канонизированная часть. Рипли первая кто счастливо избежал гибели, от неё люди узнали о существовании в космосе новой конкурентоспособной формы жизни. Сначала это казалось похожим на сказку, собственно, многие к этому так и отнеслись, как к байке, уснащённой космическим антуражем, что-то вроде звёздного фольклора. Разумеется, Рипли никто не поверил и прошло ещё не одно десятилетие прежде чем учёные, а с ними и всё остальное человечество, начало относиться к подобным историям всерьёз. Как только ксеноморфы стали достоянием общественности, тут же получил второе дыхание вполне естественный в таких обстоятельствах миф о борьбе между силами добра и зла, в котором земляне, само собой, принимали участие на стороне света. Этот миф очень хорошо ложился на почву взаимоотношений Человека и Чужого: человек есть ставленник вселенского добра, чужие — приспешники всего тёмного. Кто же из землян мог усомнится в подобной констатации, но с чисто научной точки зрения вышеприведённая мифологема не выдерживала никакой критики. Обычная ситуация: когда наука топчется на месте, с особенной яростью ломаются копья богословия.
С момента появления на арене ксеноморфов, возникло немало неразрешимых вопросов, связанных, прежде всего, с историей происхождения и эволюции данного вида. Очень долго оставалось загадкой какие природные условия привели к возникновению существ подобного экстремального типа и где находится их альма-матер — родная планета чужих. Разумеется, возникали и сопутствующие вопросы, связанные с существованием цивилизации «жокеев» или «инженеров», на чьём корабле было впервые обнаружено хрестоматийное логово ксеноморфов. И если цивилизацию жокеев признали гуманоидной, что позволяло в общих чертах уяснить себе характер её происхождения и основные принципы развития, то с ксеноморфами всё обстояло гораздо сложнее.
Основная фаза обучения завершена, но время серьезных дел еще не наступило. Однако, новоиспеченный королевский телохранитель не может сидеть смирно, сложа руки. Если приключения не желают находить его, он находит их сам, тренируя свои умения и навыки, оттачивая мастерство оратора и стратега, учась читать в душах людей. К тому же, то, что вокруг тишина, ничего не значит — вокруг Хуана запутывается клубок интриг, в котором проявляются те, кто станет как его будущими врагами, так и друзьями.
…Объект молчит. И Айнер ушел… Тихо. Почти спокойно. Если бы не грызущие нас мысли, не усталость, проползшая через натянутые нервы, — было бы похоже на обычную подготовку штурмовой операции… Но этот штурм будет последним боем роты — и с победой, и с поражением… Мы потеряем людей, технику… Мы погибнем… и знаем об этом — каждый офицер, каждый боец… Каждый знает… и каждый молчит… Мы должны… Должны перейти предел — подойти к концу, чтобы бросить ему эту войну прямо в разверстую глотку… Иначе он сожрет всех… Иначе жизнь не сохранить никому… Если задачу не исполним мы, — не исполнит уже никто.
Из архивов отдела ***. 25 мая 2017 года.…написано по стенограммам контакта с майором Кровником. Сеанс связи проводил руководитель отдела *** Кузьмин. Проводником к сознанию был агент Пронин. Кровник объяснил, что его заданием было доставить оружие в Москву. Во время выполнения задания, Кровник попал в пещеру сна. Для самого Кровника это его последний сон, он длится несколько секунд в гаснущем сознании – но в самом сне много лет ведёт бой с монстрами, которые пытаются прорваться в пещеру. Спустя полчаса, после выхода на связь, контакт с майором был прерван, связь заблокирована бессмертными.
В мрачной тьме 41-го тысячелетия человечество со всех сторон подвергается нападениям чужаков, еретических культов и подлых слуг Губительных Сил. Лишь одна сила может выступить против этих бесконечных угроз — Космический Десант.В сборник вошли рассказы Грэма Макнилла, Гэва Торпа, Джеймса Сваллоу, Гая Хейли, Криса Райта и многих других. Под одной обложкой собран 31 рассказ о космических десантниках.
Самая первая экспедиция на Марс, в которую набрали специалистов с миру по нитке – в первый марсианский стройбат. Зарывается в землю сразу в трёх точках Марса. Готовит почву для колонизации планеты. Совершенно случай земляне узнают о существовании внутри Марса огромного города – остатки былого величий древней цивилизации марсиан. Никто даже не предполагал, что эту цивилизацию уничтожило таинственное облако Глобула, которое периодически посещает Марс. Проникнув в город и столкнувшись с этим облаком, земляне постепенно узнают историю Марса и начинают борьбу за его будущее.
Кровавый Ангел брат Кравин, тяжело раненый в бою с чудовищным противником, продолжает сражаться, чтобы вернуться к своим собратьям, пока его тело ещё служит ему. Выжимая из себя последние остатки сверхчеловеческих сил, Кравин знает, что он должен вернуть Ордену то, чем владеет — и не может умереть, пока не вернёт наследие.