Панк-Рок: устная история - [171]

Роб Ллойд:

Можно поспорить о Nightingales, мол, нам уже по пятому десятку, а мы все еще выпускаем семидюймовые виниловые синглы, и потому мы куда большие панки, чем Green Day, потому что делаем то, что хотим, независимо от истеблишмента. Не хотелось бы показаться претенциозным мудаком, но все, что я хочу, это продолжать заниматься музыкой. У меня был период, когда несколько лет подряд я думал: «У тебя была слава, ты хорошо повеселился, теперь ты повзрослел и понял, что впустую швыряешься деньгами. Миру не интересен артист Роб Ллойд, пойми ты это наконец…» Дело в том, что я на самом деле считаю, что могу еще что-то предложить этому миру — мне нравится писать музыку. Пусть я и буду кем-то вроде Питера Пэна, который никак не может успокоиться и найти себе место.

Музыка — тот еще наркотик. Несмотря на утверждения Pistols о том, что им якобы нравится хаос, а не музыка, несмотря на все их провокационные выходки, для меня все равно музыка была самым важным моментом с тех пор, как я маленьким мальчиком слушал Lulu и далее, с возрастом Ramones, Faust, Amon Duul и прочее. И я не собираюсь останавливаться.

Джон Лайдон:

Я себя панком не считаю. Извините, но я появился раньше этого логотипа.

Ты сам должен все создавать! Не нужно копировать других. Может, тебя что-то и вдохновляет, но дальше ты должен прогрессировать до собственного уровня. Прекрати блеять, перестань быть овцой в стаде. Панк? Посмотрите, во что это все превратилось. В группу Nirvana и иже с ними. Их альбом Nevermind… — чертовски ленивая музыка! Они не могут закончить фразу без того, чтобы не спереть пару слов с альбома Pistols. Да ладно вам, это очень бедная музыка, и вообще, кто они такие, эта группа Nirvana? Депрессивная фолк-музыка, в которую добавили воплей для поднятия доходов.

Современные группы — я даже не парюсь их слушать. Вы что, на самом деле такие ленивые, что идете и воруете у своих дедушек? Смешно. Я правда не могу отличить их друг от друга в музыкальном плане. Они очень, очень похожи. Американское радио очень хорошо это демонстрирует. Пресность в моде, я так думаю. Хотя так было всегда. Пожалуй, я могу сказать: мои группы никогда не были пресными.

Эйсид-хаус, я люблю техно, все это — а потом и эта музыка стала клишированной. Вся эта тема с рэйвами был очень классной, пока там не появились всякие мудаки — 16 000 дебилов из Тринга со свистками и светящимися палочками. Рэйв был классной темой — танцуй, как безумный, если хочешь! Никто над тобой не смеется — свобода! Они принимают плохое экстази. Вот, что рэйв сделал — он испортил хорошие наркотики.

Есть связь между эйсид-хаусом и панком. В ранние дни PiL, S'Express тусовались у меня дома. Я и не знал, что они хотят создать группу. Они записали отличные танцевальные пластинки. Я был приятно удивлен, когда они сказали, что я был их вдохновителем. Как так получилось, я не понимаю, потому что нет никакого сходства ни в саунде, ни в подходе, но именно это они и делают правильно. Они не копируют. Они понимают, что влияние — это не слепое копирование нота в ноту. Leftfield — мои друзья, я их давно знаю.

Сейчас у меня нет ненависти к панк-сцене. У меня нет на это времени. Они обитают в мечтах других людей, а это, на мой взгляд, трусость. Не впечатляет. Как Мадонна и прочие в поп-музыке. С этой публикой соревноваться не хочется. Мне не интересны места в чартах и мне не интересно делать что-то, что хотя бы отдаленно могло бы кому-то понравиться. Мне, конечно, приятно, когда людям нравится моя музыка, но я не делаю это специально. Думаю, это и делает меня истинным артистом, потому что я не изменяю себе.

Никто из всех этих нынешних святых панк-рока не придумал ничего своего, поэтому ничего не осталось. Можно, конечно, идти по моим стопам, но неплохо было бы оставить в этом мире и свой след.

Послесловие

Заглянем в будущее.

Вперед, погнали! Посмотрим, куда это нас приведет. 1984 год — отличный год для того, чтобы закончить на нем книгу. Год Джорджа Оруэлла. Изначально я планировал написать и о нынешнем времени, провести параллели со всеми эрами панка, но в этом случае количество слов было бы безумным и вряд ли у кого-то нашлось бы время на то, чтобы осилить такую огромную книгу. Только история панка не заканчивается в 1984 году, хотя это и было бы удобно. На самом деле к тому времени панк стал повседневным, 24/7, стилем жизни, истинной аутсайдерской контркультурой. Я видел ее в гигантских сквотах в Голландии, по всей Британии и Америке, гастролируя бесконечно со своей группой Membranes и в качестве журналиста для почившего музыкального журнала Sounds. Панк по-прежнему процветал и менялся. Я видел вляние DIY на эйсид-хаус. В Америке я видел своими глазами хардкор-сцену, пост-Sonic Youth, арт-панк-группы и взлет на вершину группы Nirvana. Я видел, как Green Day, Offspring и Rancid принесли панк многотысячным толпам и на стадионы благодаря мультимиллионным продажам своих альбомов.

Я вижу панк-рок везде — в графике и телевизионной рекламе, в разговорах между людьми, в дурацком копировании футболистами «дикобразных» причесок, над которыми они и их пропойцы-дружки смеялись парой лет ранее. Панк не исчез в 1984 году. Он стал такой органичной частью культуры, что его перестали замечать.