Панихида по усопшим - [26]

среди них не было. Для Морса, который еще мальчиком слушал неистово захватывающие комментарии Раймонда Гленденнинга, все это показалось чрезвычайно заурядным, точно так же аукционист продает картину Сезанна на «Сотбис».

Китаец вернулся на свое место рядом с Морсом, и начал рвать маленькую желтую квитанцию ​​с преувеличенной деликатностью, как будто практиковался в искусстве оригами.

– Не посчастливилось? – отважился Морс.

– Нет, – сказал китаец, с вежливым восточным наклоном головы.

– Вам когда-нибудь везет?

– Время от времени, – опять полуулыбка и нежный наклон головы.

– Часто сюда приезжаете?

– Часто, – и, как бы в ответ на вопрос Морса, – вы принимаете меня за богача, не так ли?

Морс сделал решающий шаг.

– Я знал одного парня, который приходил сюда почти каждый день – его звали Джозефс. Любил носить коричневый костюм. Около пятидесяти лет.

– Он и сейчас здесь?

– Нет. Он умер около полугода назад – убили беднягу.

– Ах. Вы имеете в виду Гарри. Да. Плохо с Гарри. Я знал его. Мы часто говорили. Он убит, да. Mнe оч-чень жаль.

– Он выиграл немало на лошадях, я слышал. Ведь некоторым из нас везет больше, чем другим.

– Вы неправы. Гарри оч-чень неудачливый человек. Всегда не имел достаточно.

– Он потерял много денег, вы это имели в виду?

Китаец пожал плечами.

– Возможно, он богатый человек.

Его узкие глаза сосредоточились на забеге в Ньюмаркете, его правая рука, автоматически схватила ручку под вопли машины.

Возможно, Джозефс терял деньги довольно последовательно, и вряд ли он мог их где-то заработать, чтобы удовлетворить свой азарт к скачкам, будучи безработным. Тем не менее, он либо получал деньги от кого-то, либо добывал их каким-то способом.

Морс хотел сделать свою собственную ставку на следующий выбор китайца, но, скосив глаза, не сумел разглядеть написанное им название, поэтому оставил его и пошел задумчиво вверх по склону к своему дому. Жаль. Через несколько минут после ухода Морса, маленький китаец стоял, улыбаясь совсем не загадочной улыбой, когда ему выплачивали выигрыш. Он на самом деле не сильно разбирался в английском синтаксисе, пока нет, но, возможно, он придумает в качестве эпитафии Гарри Джозефсу любое из этих четырех разрозненных наречий: «Всегда почти, но никогда совсем».

Глава пятнадцатая

– Нет, извините, инспектор, он не появлялся.

Было начало восьмого вечера, и миссис Льюис не желала отрываться от передачи «Семья Арчер»: она надеялась, что Морс либо войдет, либо уйдет.

– Сегодня играет «Оксфорд Юнайтед», и он ушел, чтобы посмотреть на них.

Дождь неуклонно усиливался, и лужи уже натекли в переднюю Льюисов.

– Он, должно быть, сумасшедший, – сказал Морс.

– Он работает с вами, инспектор. Вы входите?

Морс покачал головой, и капля дождя скатилась с непокрытой головы на его подбородок.

– Я поеду и посмотрю, возможно, я отыщу его.

– Вы, должно быть сумасшедший, – пробормотала миссис Льюис.

Морс осторожно ехал под дождем по Хедингтону, дворники качались туда и обратно, создавая чистые дуги на забрызганном окне. Именно эта проклятая праздность так его расстраивала! Ранее, этим же вторником, он сидел в кресле, – снова в тисках отупляющей летаргии, которая с каждой минутой становилась все более парализующей. Домашний кинотеатр предложил ему фарс Джо Ортона, который очень приветствовали критики, называя его комедией классика. Нет. «Мулен Руж» объявило страстную Сандру Бергсон самой сексуальной ведущей. Нет. Любая перспектива казалась неприятной, и даже женщины, временно, казались мерзкими. Затем он вдруг подумал о сержанте Льюисе.

Морсу не составило труда запарковать «Ягуар» на Сендфилд-роуд, и теперь он протиснулся под тугой турникет. Только самые верные промокшие фанаты стояли вдоль западной трибуны под тентами с подтеками дождя; а вот крытая трибуна в конце Лондон-роуд была плотно набита молодежью в оранжево-черных шарфах, их громкая кричалка «Окс-форд – хлоп, хлоп, хлоп» перекатывалась эхом над землей. Внезапно включился ряд блестящих прожекторов, и мокрая трава замерцала тысячами серебристых блесток.

Рев трибун приветствовал хозяев в желтых майках и синих трусах, которые, наклонившись вперед против косого дождя, гоняли белый футбольный мяч по промокшему полю, пока он не заблестел, как полированный бильярдный шар. Позади него, как обнаружил Морс, находилось главное табло, прикрытое козырьком; он вернулся к кассам и купил себе входной билет.

К перерыву «Оксфорд Юнайтед» пропустил два гола в свои ворота, и, несмотря на неоднократный внимательный осмотр окружающих зрителей, Морс до сих пор так и не обнаружил Льюиса. На протяжении первой половины игры, когда центр поля игроки месили ради двух голов, превратив его в хлюпающее болото, напоминающее картину в канадском военном фильме Пола Гросса «Последний бой», Морс дал своим мыслям немного отдыха. Маловероятная, нелогичная интуиция все крепче захватывала его, – его мысли теперь были сфокусированы почти гипнотически на колокольне Сент-Фрайдесвайд, и тот факт, что сам он никак не мог проверить свои предчувствия, лишь усиливал их вероятность. Он отчаянно нуждался в Льюисе – в этом не могло быть никаких сомнений.