Пани царица - [92]

Марина удивилась, услышав польскую речь. В Калуге не было польских частей – здесь ее муж мог рассчитывать только на поддержку русского населения, благо, оно пока что предано царику. Ну, наверное, сюда все-таки подошел какой-нибудь шляхетский отряд – может быть, из Димитрова, от Сапеги…

– Передайте государю, что приехала жена, царица Марина Юрьевна! – срывая голос, выкрикнула Барбара. – Да поскорей откройте ворота!

– Какому еще государю? – отозвались сверху. – Какая царица?! Ты, баба, никак белены объелась?

– Государю Димитрию передайте! – надсаживалась Барбара, задирая голову и безуспешно пытаясь разглядеть, что делается на высокой городской стене.

– Точно, спятила! – изумленно прокричали наверху. – Да он же в Калугу сбежал, по слухам. Так что пускай царица к нему в Калугу едет!

И стражник захохотал.

Марина поняла, что он не поверил Барбаре. Следовало назваться самой и самой потребовать Димитрия. Однако и шутки же у его стражи. Уехал, главное, в Калугу. А это что, как не Калуга?!

– А ну-ка, кто тут царица? Покажись! – раздался сверху другой голос – веселый, молодой, и у Марины екнуло сердце. Странно… Это голос Сапеги. Но откуда ему тут взяться? Неужели он ушел из своей ставки и присоединился к Димитрию? Это было бы просто превосходно!

– Ян! Сударь! Пан Сапега! Воевода! – закричала она, но голос тонул в складках платка, туго обмотанного вокруг головы и прикрывающего лицо. Марина раздраженно рванула концы платка, и студеный ветер тотчас бросил горсть снега в ее приоткрытый для крика рот.

Марина закашлялась, кое-как выкрикивая:

– Пан Сапега, это я, Марина!

Мгновение наверху стояла тишина, словно собеседники Марины онемели от удивления, а потом послышался новый крик Сапеги:

– Марина Юрьевна? Неужели? Какими судьбами?! – И команда: – Отворить ворота!

Послышался шум, потом скрип – створка ворот только начала приотворяться, а туда с быстротой молнии уже проскочили трое всадников. Страж, отворявший ворота, с изумлением уставился на них:

– Как, и это все?

– Как, и это все? – повторил Сапега, ловко спрыгивая с последнего уступа стены (он, видимо, счел, что спускаться по ступенькам будет слишком медленно) и протягивая руки, чтобы помочь Марине спуститься с седла. – Вы без охраны, государыня?!

– Я тайно ушла из Тушина, – пробормотала Марина, даже сквозь полушубок ощущая, как крепко стиснул Сапега ее стан. Заглянул в глаза с таким разудалым выражением, словно вот сейчас расцелует в губы, однако вспомнил шляхетскую галантность и учтивость – пал на колено, схватил руку Марины, потащил к губам:

– Сударыня, ваше величество… Как я счастлив, что сей вьюжный ветер забросил вас в мою скромную обитель… Узнав о том, что происходит в Тушине, я не сомневался, что вы там долго не задержитесь, но не мог и мечтать, что вы навестите меня. Был уверен, что сразу поскачете в Калугу, к нашему государю Димитрию.

– Погодите! – Марина выдернула у него руку. – Вы в своем уме, Ян? Где я нахожусь, по-вашему?

– В Димитрове, разумеется! – Сапега поднялся с колен, но, как бы извиняясь за эту вольность, отвесил Марине низкий поклон. – Не пойму, почему вы так изумлены?

– Государыня, мы сбились с пути! – вскричала Барбара, которая уже успела спешиться и обменяться несколькими словами с жолнежем, который открыл для них ворота. – Этот негодный казак, – она погрозила кулаком их сопровождающему, – завез нас невесть куда!

– Дорогая пани Казановская, – склонился и перед ней галантный Сапега, – отчего невесть куда? Мой городок – премилое местечко, я буду счастлив оказать гостеприимство моей прекрасной царице и самой достойной из всех гофмейстерин на свете! Я должен благословлять судьбу, пославшую вас…

– Что ж тут благословлять?! – в отчаянии воскликнула Марина. – Не понимаю, как мы могли сбиться с пути! Это проклятие какое-то, а вы говорите – благословлять!

– Сразу видно, сударыня, что вы не понимаете, как вам повезло, – принимая серьезный вид, промолвил Сапега. – Ведь в дневном переходе от нас стоят войска Скопина-Шуйского и этого шведа, Делагарди. Завтра, много – послезавтра они окажутся под стенами Димитрова. Вообразите, что было бы с вами, когда бы вы угодили не ко мне, а в их лагерь!

Оказаться в плену у Скопина-Шуйского? У этого предателя?!

Марина покачнулась.

– Полно вам пугать мою госпожу! – сердито возопила Барбара, подхватывая ее под руку. – Немедля отведите царице достойные покои. Бедная моя девочка, она вторые сутки не спит, ей не до ваших глупых шуток! Надо же такое выдумать: Скопин-Шуйский подходит. Этого просто быть не может!

«Этого не может быть… Этого не может быть…» – тупо повторяла про себя Марина, отдаваясь заботливым рукам Барбары, которая, обняв, куда-то вела ее. Потом ноги у Марины отказались служить, и ее кто-то подхватил на руки, может быть, Сапега, а может быть, и нет.

Она была словно в бреду. Почти не соображала, что с ней происходит сейчас, как раздевает ее Барбара, чтобы уложить в наспех приготовленную постель, как о чем-то пререкается с Сапегою, – а перед глазами все мельтешили картины минувших суток, звучали крики, проклятия, клятвы, но все их почему-то перекрывал шепот Заруцкого, от которого у Марины подкашивались ноги и сердце начинало биться так, что приходилось зажимать его рукой…