Пангея - [15]

- Сегодня, господа офицеры, - сообщил я собравшимся в штабе, - я получил шифрограмму из штаба бригады. - Я продемонстрировал всем бланк, захваченный мной из бункера радистов. На нем сам же и отпечатал новый текст. Со стандартными радиостанциями учили работать всех офицеров в училище. - К бостонцам подошло крупное подкрепление с орбиты, и они готовятся к масштабному наступлению. Видимо, их разведка донесла, что нас тут меньше, чем могло показаться во время атаки. Бостонцы - не дураки, они просчитали, что раз мы не развиваем успех на этом направлении, значит, надо ударить здесь и сбросить нас в реку. Поэтому надо быть готовыми к атаке, и не дать врагу выбить нас из укрепрайона. Думаю, не надо объяснять, чем это нам грозит.

Офицеры, как драгуны, так и ландверьеры, молчали. Вопросов ни у кого не нашлось. Да и что тут можно было сказать.

- Раз никому нечего сказать, - подвел итог я, - расходимся по подразделениям и готовимся к завтрашней атаке.

Офицеры отдали честь и покинули бункер в порядке старшинства, правда, драгуны выходили, конечно же, первыми. Каждый раз в этот момент я вспоминал наш совет в штабном шатре на противоположном берегу Синей ленты. Я ведь и не думал тогда, что не пройдет и недели, как я буду стоять на месте полковника фон Зелле.

Когда бункер опустел, я вернулся к себе. Обход буду проводить как обычно, ближе к вечеру, перед ужином, чтобы не нервировать бойцов перед грядущим делом. Оказывается, на столе так и осталась лежать шифрограмма, которую принес радист. Я ведь даже не знал его имени, что не помешало мне прикончить его. Распалив огонь в сплющенной сверху гильзе, которую использовал вечерами для освещения бункера, я дал ему разгореться и сунул в пламя оба бланка. И держал до тех пор, пока они не прогорели полностью. От жара пальцы мои надежно защищали толстые перчатки. Черный пепел улетел куда-то в угол выделенного мне помещения.

К утру, когда в наши траншеи должны были явиться бостонцы, все было готово. Через каждые двадцать-двадцать пять метров выставили пулеметы, между каждой парой сидел второй номер, который должен был хоть как-то, худо-бедно, контролировать их, не давая перегреться стволам и подавая стрелкам новые ленты. Малые мортиры и легкие орудия, конечно, не удалось поставить настолько часто, но в данной ситуации они нам не особенно пригодятся. Разве только для того, чтобы не осталось ни одного живого бостонца. Основную работу будут делать пулеметы, именно поэтому я поставил к ним больше людей, иногда даже в ущерб остальному тяжелому вооружению.

Забросив на плечо карабин, я устроился наверху траншеи. Шлем снова остался лежать в бункере, вражеский снайпер мог легко понять, кто я, как раз по эмблеме на нем. Снимать ее, как делали некоторые малодушные офицеры, я не стал, предпочитая просто не носить его. Того же майора Фернера он не спас.

Приложив к глазам окуляры мощного бинокля, я внимательно вглядывался в далекую линию вражеских траншей. И вот, наконец, на ней появились фигурки врагов. Они поднялись ровной шеренгой и медленно пошли в нашу сторону. Даже без моей отмашки, солдаты начали готовиться к бою. Я услышал щелчки пулеметных затворов, чуть слышный скрежет открываемых казенников легких орудий, стук крышек минных ящиков.

- Без приказа не стрелять, - передал я по внутренней связи. - Кто выстрелит до команды - лично прикончу.

- Насколько подпускать будем? - поинтересовался незнакомый голос, скорее всего, кто-то из офицеров ландвера.

- До расстояния уверенного поражения из лучевой винтовки, - ответил я.

- Вас понял, - произнес тот же голос.

- Уверенно идут, сволочи, - пробурчал другой незнакомый голос, наверное, принадлежащий пожилому полковнику ландвера Яну Байеру.

- Попрошу не засорять эфир посторонними репликами, - мрачно бросил начальник связи нашего полка, майор Сорока. Пожилой человек, он так и не поднялся выше из-за тяжелого характера и постоянных придирок ко всем, включая старших по званию и должности, относительно соблюдения радиодисциплины.

Я скользил взглядом по нестройным рядам бостонцев. Среди них мелькали светло-коричневые плащи и широкополые шляпы Техасских рейнджеров, все они носили укороченные стилизованные карабины. Лица их были мрачны - понимали, что ничего хорошего в плену их не ждет, в то время как остальные бойцы, наоборот, улыбались, не скрывая своего веселья. Я всегда считал бостонцев плохими солдатами, не умеющими воевать. У них, конечно, были отличные спецподразделения, и некоторые полки были очень даже ничего, вроде тех же рейнджеров или Пустынных скорпионов, которые стали легендой на выжженных солнцем пространствах спорного мира Ордос. Однако в общей массе наемные войска Соединенных планет были не слишком хороши, особенно из-за своих повышенных требований к условиям жизни на фронте. Как метко сказал когда-то про них Быковский: "Без теплого сортира воевать не станут". Ходили слухи, что несколько раз правительству Соединенных планет приходилось прекращать войны из-за солдатских забастовок.

Вот и теперь обычные бойцы явно глядели на эту сдачу в плен, как на завершение утомительной работы. Им ведь заплатят за участие в боевых действиях в любом случае. Вернутся они домой с победой или же их депортируют по окончании войны. Стимула воевать, в общем-то, нет. Будет им уроком на будущее.