Пангапу, или Статуэтка богини Кали - [16]

Пиакор посмотрела на Виктора глазами, полными восторга.

– Слушай, зачем тебе проводник?

– Ты не понимаешь. Проводник мне нужен, чтобы дойти туда, – ведь я не знаю пути. А обратно, если что, я и сам доберусь. Ну все, мы пришли…

Виктор и Пиакор застыли, растерянно глядя друг на друга. Трупа проводника на месте не было… Осталась вмятина в коричневой грязи, остался кровавый след на большом камне рядом, но самого Виктории – нет.

– Это как же? – Виктор оглянулся на сопровождавших, будто оправдывался. – Он был здесь.

– Был – и нету, – Пиакор без сил опустилась на травяной ковер.

– Да бред! Куда мог деваться труп? Кто его убрал в джунглях?

Лавров не увидел на лицах присутствующих ни тени удивления. Первым заговорил белый рабочий:

– Опоздали мы. Теперь его съедят.

Виктору показалось, что он ослышался.

– Ка-а-ак?

Надо сказать, что Виктору первоначально с трудом верилось, что на острове живут людоеды. Потомки каннибалов – может быть, но сами… И школа, и официальная наука, и газеты, и книги, и множество исследователей этой части Тихого океана утверждали, что последние лет сорок каннибализма на планете нет. Да и сам Виктор воспринимал задание Макса Радуцкого как игру. Напустить страху на зрителя – зритель это любит. Придумать сюжет пострашнее да запустить его на ночь глядя… Но сейчас он сам был в роли такого зрителя. Только это было реальностью.

– Неужели действительно съедят? – еще раз переспросил журналист.

Белый рабочий сдержанно улыбнулся.

– Вы, наверное, на острове недолго, мистер. Тут это обыденность.

Вдруг белый добавляет русское непечатное ругательство… Виктор оживляется и переходит на русский язык, подхватывая непечатное ругательство белого:

– Я тоже так подумал, когда увидел, что труп исчез.

Мужчина поднял брови от изумления.

– А вы тоже русский?

– Нет, я из Украины…

Пауза. Европеец с прииска как будто складывает в уме два и два.

– А не один хрен?…

– Уже 23 года, как не один, – разные государства.

– Да, давно я не был на родине…

Журналист протянул руку бывшему соотечественнику.

– Виктор Лавров, журналист.

Мужчина пожал руку Виктора.

– Семен Чекмарев, в общем… просто Семен. Ты каким боком тут?

– Приехал делать программу… о людоедах. Культ карго. Слыхал о таком?

Мужчина усмехнулся.

– У-у, материала будет – завались.

– Слушай, Сема, неужели тут действительно до сих пор едят людей?

– Не делай другим на Папуа то, что ты не хотел бы, чтобы они делали тебе. У вас тут наверняка разные вкусы.

Мужчина что-то сказал своим темнокожим товарищам на ток-писин, и они медленно пошли обратно в сторону прииска.

– Ладно, журналист. Пора мне. Работа не ждет.

– Подожди, Семен… А ты тут долго?

Журналисту очень хотелось узнать побольше об этом нежданном земляке, но тот уже двинулся вслед за своими товарищами.

– С восемьдесят седьмого. Беглый я, – Семен остановился, – вот тут ошиваюсь, жрать-то что-то надо.

– А как попал сюда?

– На корабле, друг старпом спрятал и прямиком сюда из Дудинки. Все, все, братан, пора мне… – Семен опять двинулся с места.

– Подожди, Сема, а может… домой? – Виктор почти кричал вдогонку. – У нас уже столько амнистий было…

– Не, Витек, у меня сто вторая – не имеет срока давности. Под амнистию не попаду, а значит, займу прежнюю попкорную позицию… Бывай…

– Ну, будь…

Мужчина бросился за рабочими почти бегом и вскоре поравнялся с ними. Виктор долго смотрел вслед этому несчастному, побитому жизнью, плюнувшему на себя и вообще на все человеку. Как странно распоряжается судьба… Но реальность вернула его обратно. Рядом стояла Пиакор, которая решительно ничего не поняла из разговора двух русскоязычных европейцев.

– Ты на каком языке разговаривал?

– На русском.

– А что такое «тва-а-ю маць»?

Виктор постоял несколько секунд молча.

– Удивительно, Пиакор. Но ты выбрала из всего нашего разговора на русском языке самое нужное… Жизнь изреченная есть мат.

Пиакор только пожала плечами и пошла вслед за Лавровым.

Подойдя ближе к месту убийства, Виктор опять задал вопрос, который терзал его вот уже полчаса:

– Пиакор, у вас и вправду едят людей?

Девушка посмотрела с недоумением.

– А ты что, думал, это шутка?

– Если честно, то да. Значит, правду рассказывали о выборах в местный парламент 2013 года, когда папуасы съели кандидатов, предвыборная программа которых им не понравилась?

– Ты тоже об этом знаешь?

– Ну, я думал, это тоже шутка.

Пиакор совершенно серьезно посмотрела на Виктора.

– Послушай, Вик, ты мясо ешь?

– Ем. Свинину, говядину, там… Еще…

– Вот. А здесь до приезда на остров европейцев крупных животных вообще не было, поэтому люди ели друг друга. Что тут удивительного?

– Действительно, фигня какая… – буркнул себе под нос Виктор на том языке, на котором привык думать… – Ладно, Пиакор, – он опять перешел на английский, – давай с тобой подумаем. Кто мог убить твоего брата? Воины племени дигул?

– Нет, они этого сделать не могли. Викторию здесь все знают… знали. Он тут семь лет проводником работал.

– А кто его съест?

Пиакор пожала плечами.

– Не знаю, наверное, дигулы.

– Подожди, Пиакор, зачем им есть твоего брата, если ты сказала, что его все знают?

Пиакор был неприятен этот разговор. Она встала и пошла в сторону, где стоял поломанный джип, на котором они приехали. Виктор догнал ее.