Пандемия: Всемирная история смертельных вирусов - [85]
Один из самых бурных всплесков паники по поводу патогенов за последнее время вызвала эпидемия Эболы в Западной Африке в 2014 году. Видя, как в трущобах Монровии и Фритауна десятками гибнет беднота, Запад – от пригородов Кентукки до кондиционированных офисов Канберры – задрожал от ужаса, что Эбола доберется и до него.
Согласно опросам, эпидемии Эболы в Соединенных Штатах опасались почти две трети американцев{612}. Паникующие избегали контакта с побывавшими на пораженном Эболой континенте – независимо от удаленности мест визита от очагов болезни. От Коннектикута до Миссисипи школы закрывали двери перед носом учителей и учеников, посетивших расположенные за тысячи миль от охваченных Эболой районов Кению, ЮАР, Замбию, Руанду и Нигерию, устраивая им трехнедельный карантин (именно столько длится инкубационный период у этой лихорадки){613}. Совет одной школы в Мэне дошел до того, что отправил в карантин учительницу, съездившую на конференцию в Даллас: в десяти милях от места проведения располагалась больница, в которой лежал пациент, заразившийся в Либерии Эболой.
Любые признаки непонятного недомогания у путешественников или внешне похожих на иностранцев (и потому воспринимаемых как гипотетических носителей Эболы) моментально провоцировали попытки сдерживания и избегания. Пассажира, которого вырвало во время перелета из Далласа в Чикаго, экипаж самолета запер в туалете, опасаясь, что у него лихорадка{614}. Женщину, которую стошнило на выходе из автобуса-шаттла у Пентагона, встретила санитарная команда в противочумных костюмах – пассажирку изолировали и заодно поместили в карантин военных, следовавших на церемонию корпуса морской пехоты. К ноябрю 2014 года Центры по контролю и профилактике заболеваний вынуждены были в преддверии предстоящего Дня благодарения распространить информацию, развеивающую страхи покупателей заразиться Эболой от праздничной индейки{615}. Панику нагнетали и политики: один из государственных деятелей счел уместным предупредить Центры по контролю и профилактике заболеваний, что «нелегальные мигранты» из Мексики несут в Штаты Эболу (а еще свиной грипп, лихорадку денге и туберкулез){616}.
Истерия охватила не только Соединенные Штаты. В ноябре 2014 года Марокко отказалось проводить у себя в 2015 году розыгрыш Кубка африканских наций, хотя ни одна из пораженных эпидемией стран не прошла отборочные матчи и приезжих болельщиков ожидалось немного. Американские и европейские турагентства перестали предлагать поездки на Африканский континент{617}. Мексика и Белиз не разрешили круизному судну зайти в порт, поскольку на борту находился пассажир, который до того работал с анализами больного Эболой в Далласе. То обстоятельство, что пассажир сам не был заражён, не был болен и уже находился в карантине на борту, на решение портовых властей не повлияло{618}. В Праге студента из Ганы, трясущегося в ознобе на вокзальной платформе, увез эскорт из 15 полицейских и представитель спасательной службы в полном костюме биозащиты. У студента оказалась простуда. В мадридском аэропорту пассажиры цепенели от ужаса при виде нигерийца, который почти час корчился на полу. От передозировки кокаина, как выяснилось{619}.
Распространяющаяся паника мешала международным усилиям по сдерживанию эпидемии в Западной Африке. Пока правительства Гвинеи, Либерии и Сьерра-Леоне взывали о помощи, авиалинии отменяли рейсы в охваченные эпидемией страны, затрудняя передвижение гуманитарных работников. В Австралии и Канаде запретили поездки в Западную Африку, а в других странах для побывавших в пораженном регионе вводили драконовские карантинные меры{620}. Костюмов биозащиты, которыми запасались больницы, правительственные организации и обычные граждане на случай гипотетической вспышки, не хватало гуманитарным работникам, отправлявшимся бороться с уже бушующей в Западной Африке эпидемией{621}.
Выражая сомнение в пользе страха перед патогенами, тот бородач на моей лекции подразумевал именно такую вроде бы иррациональную реакцию общества. Что толку паниковать? В конце концов, специалисты по здравоохранению подтверждают, что у индустриальных стран риск столкнуться с Эболой ничтожно мал. Возможности для передачи у такого патогена мизерны: вирус может распространиться, только если в организм попадут выделения заразившегося, что маловероятно в тех местах, где больные обращаются в современные больницы, а телами скончавшихся занимаются профессионалы. Тогда чего же так боялись родители школьников в Мэне и экипаж самолета в Далласе?
Большинство сторонних наблюдателей объясняют эти страхи невежеством и паранойей. «Эболанойя» – так в насмешку окрестили это явление в СМИ. Портал PolitiFact назвал раздутую американцами панику по поводу Эболы «враньем года», а The Economist – «эпидемией невежества». В мужьях у Ким Кардашян больше американцев успело побывать, чем погибло от Эболы, острили комментаторы{622}.
Однако отмахиваться от эболанойи как от воплощения невежества недальновидно. Это не просто бессмысленная паника: страхи, которые пробудила Эбола в индустриальном мире, дают ценное представление о преобладающем отношении к патогенам и о том, как будет воспринята следующая пандемия. Страх – это реакция на неожиданность. Чем-то Эбола нарушила современные ожидания насчет патогенов и их роли в нашей жизни.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.