Пандемия: Всемирная история смертельных вирусов - [56]
От канадцев китайского происхождения шарахались в метро{401}. «Стоит чихнуть или закашляться, и все, вагон пустой!» – вспоминал один из них. Белые канадцы, проходя мимо азиатов, закрывались полой куртки или пиджака, а в офисах, если среди сотрудников имелись азиаты, надевали маски. «По мне, так их всей диаспорой нужно в карантин», – доказывал кому-то сослуживец одного канадского азиата, случайно услышавшего эти слова. Детям запрещали играть с приятелями-азиатами в школе, работодатели передумывали приглашать успешно прошедших собеседование азиатских кандидатов, домовладельцы выгоняли азиатские семьи на улицу. На организации вроде Национального совета китайских канадцев обрушилась лавина гневных писем примерно в таком духе: «Вы живете, как крысы, едите, как свиньи, и распространяете по всему миру гнусную, гнусную, гнусную болезнь». Ущерб у частных бизнесменов-китайцев в Торонто достиг 80 %. «Мы боялись выходить на улицу», – вспоминает один из азиатов-канадцев{402}.
Преследованиям на почве эпидемий подвергались не только люди. В начале вспышки болезни Лайма всячески приветствовалась охота на оленей: по данным ранних исследований, клещи – переносчики болезни – паразитировали на оленях, поэтому на островах, где оленей истребляли, сокращались и популяции клещей. Кроме того, поголовье оленей в стране выросло с 250 000 в 1900 году до 17 млн к середине 1990-х. Они кишели в лесах, топтали пригородные газоны и палисадники{403}.
Однако последующие исследования показали, что олени клещей не заражают: бактерию, вызывающую болезнь Лайма, клещи подхватывают у грызунов. Несмотря на это, истребление оленей набирало обороты{404}. По всему Коннектикуту, Массачусетсу, Нью-Джерси и в других штатах продлевали сезон охоты на рогатых и открывали для охотников заповедные прежде территории. Остров Нантакет порыжел от охотничьих жилетов – туда приезжали даже из Техаса и Флориды. «Иначе никак, – утверждал один из жителей острова. – А то будут гибнуть люди»{405}. Канал History запечатлел набирающую популярность охоту в реалити-шоу: охотники в камуфляже убеждали богачей из пригородов Коннектикута пустить их на свои угодья пострелять оленей, «виновников автокатастроф и разносчиков болезни Лайма», как сообщал веб-сайт передачи.
Такую же резню устроило авторитарное правительство Хосни Мубарака во время пандемии гриппа H1N1 в 2009 году – на этот раз жертвами пали 300 000 свиней. Доказательств, что свиньи сыграли роль в распространении H1N1, не было никаких. Да, вирус появился у них, отсюда и название свиной грипп, но передавался он от человека к человеку. В Египте на тот момент не было зарегистрировано ни одного случая H1N1, однако по приказу правительства бульдозеры давили свиней десятками. Часть была заколота или забита дубинками. «Свиней стадами загоняли в ямы и закапывали живьем», – пишет The Christian Science Monitor.
Кровавая расправа не остановила распространение H1N1. Зато лишила средств к существованию владельцев свиней – мусорщиков-заббалинов, принадлежащих в Египте к притесняемому христианскому меньшинству.
В этом случае травля как реакция на патоген усилила уязвимость людей к другим. Свиньи играли важную роль в здравоохранении, поскольку заббалины скармливали им органическую часть собираемых по домам отбросов. В Каире, например, свиньи «утилизировали» 60 % городских отходов. Лишившись свиней, заббалины вовсе перестали собирать мусор. И когда попытка правительства найти им замену провалилась – нанятые государством международные компании по сбору и утилизации отходов предполагали, что египтяне будут сваливать мусор в специальные контейнеры, а египтяне к такому не привыкли – мусор кучами копился на улицах, превращаясь в источник заразы. «И вот очередной район становится для сборщиков мусора мертвой зоной», – писал один из побывавших в городе корреспондентов. Истребление свиней, заявлял один из каирских активистов, представляющих христианскую общину, «это глупейший ход с их стороны… еще один пример руководящего решения, принятого по невежеству».
Надо сказать, что режим Мубарака, поставивший здоровье населения под угрозу, тоже продержался недолго – два года спустя он рухнул в ходе революционной «арабской весны»{406}.
Нападения на медицинских работников и противодействие медицинскому вмешательству происходят и при других видах социального кризиса, не только в ходе эпидемий. Аналогичные волны агрессивного неприятия и яростного отпора вызывают и прививочные кампании. Повод другой, но итог такой же: меры по сдерживанию патогенов саботируются, давая тем самым эпидемии возможность развернуться.
Отвергать вакцины и тех, кто их внедряет, обвиняя внедряющих во всех смертных грехах – от антиисламского заговора до травли младенцев химией, – могут где угодно: от селений северной Нигерии до пригородов Лос-Анджелеса. Яркий тому пример – кампания ВОЗ по борьбе с полиомиелитом, начатая в 1998 году. Слухи насчет безопасности и предназначения вакцины ходят самые разные. В Нигерии мусульманские руководители заявили, что вакцина полиомиелита заражена ВИЧ и направлена на тайную стерилизацию мусульман. Губернатор нигерийского штата Кано отложил кампанию иммунопрофилактики на год
