Памятное. Книга 2. Испытание временем - [30]

Казалось бы, для партии социал-демократов и ее руководства в свете прошлого опыта должно стать ясным, что будущее ФРГ, как и других государств, можно обеспечить только в условиях мира и мирных отношений со всеми странами, и в первую очередь с Советским Союзом и ГДР. Именно это нашло отражение в договорах ряда социалистических государств с Федеративной Республикой Германией.

Шмидт выступал за заключение, а затем и реализацию ФРГ «восточных договоров». Он заявлял о своей приверженности существовавшему военно-стратегическому равновесию между НАТО и Варшавским договором, признавал это равновесие.

Но во всех беседах, которые у меня состоялись с канцлером, Шмидт неизменно проявлял заботу о том, чтобы оправдать шаги НАТО по все большему наращиванию вооружений. Он как бы не замечал приводившихся ему с нашей стороны данных о вооружениях и соотношении вооруженных сил двух противостоящих военно-политических союзов.

Однажды во время визита в Бонн я продемонстрировал ему географическую карту, показывающую размещение в Европе носителей ядерного оружия обеих группировок государств. Я ожидал комментариев канцлера ФРГ. Вместо них Шмидт поначалу просто попросил:

– Если можно, оставьте мне, пожалуйста, эту карту. Я рассмотрю ее подробнее.

Мы дали ему возможность ознакомиться с картой поподробнее. Но он затем вновь повторил свой тезис:

– Мне не нравятся советские ракеты СС-20.

Логика проста: американское ядерное оружие, нацеленное на Советский Союз, нравится, а советское оружие не нравится.

На совести правительства ФРГ, которое возглавлял Шмидт до осени 1982 года, лежит решение о том, чтобы распахнуть дверь этой страны перед новыми американскими ядерными ракетами. На подобный шаг не рискнул пойти даже Аденауэр в 1957 году, когда американцы предлагали ему разместить на территории ФРГ американские ракеты средней дальности «Тор» и «Юпитер».

Безопасность ФРГ от размещения американских ракет «Першинг-2» не укрепилась. Это понимают и многие политики ФРГ. Социал-демократическая партия, когда она оказалась в оппозиции, заняла более реалистическую позицию, чем Шмидт, и, по существу, отвернулась от своего лидера.

Шмидт в общем прав, когда подает себя как политика-прагматика. Но прагматизм все же бывает разный.

Шмидт старался – не без основания – показать свою способность принимать быстрые решения. Этот образ им тщательно культивировался. Сама манера общения со сторонниками по партии, с членами правительства, отношения с партнерами из западных стран как бы демонстрировали эту его способность. Но ведь этого мало, чтобы идти в ногу со временем, чтобы не очутиться на обочине большой дороги.

Для лучшего понимания Шмидта как политического деятеля нелишне сопоставить его теоретические изыскания и его практическую деятельность на посту канцлера. Различие между тем, что он предлагал в своих теоретических работах, и тем, что он отстаивал как канцлер ФРГ, большое.

Претензии на роль лидера партии и государства, судя по всему, предопределили выбор тех тем, которые Шмидт сделал предметом своих теоретических изысканий. У него есть работы по военно-стратегическим вопросам, по экономической и финансовой политике.

Наглядный пример – его позиция по вопросу размещения в ФРГ американских ракет средней дальности. В своих книгах по военно-стратегическим делам Шмидт пишет: ответственный политик никогда на территории ФРГ размещать ракеты не будет, поскольку это – магнит для ядерного удара другой стороны. Место таким ракетам на Аляске, на Лабрадоре, в Гренландии и т. п., но только не в густонаселенной Европе.

Но это в книге. А на практике?

Что предпринял Шмидт в ноябре 1977 года? Своим выступлением в Лондонском институте стратегических исследований он практически сделал первый шаг в направлении размещения новых американских ракет в ФРГ.

Позже Шмидт сам признавался в своих заблуждениях. Произошло это уже после того, как ему пришлось уйти в отставку. Просчет? Да, просчет. Но у народа память сильнее, чем у отдельного лица.

Точно так же Шмидт просчитался и во многих других своих прогнозах. Ведь это именно он, поучая Форда и Картера, как лучше руководить американской, а заодно и мировой экономикой, советовал укрепить доллар, видимо не представляя, к каким способам могут прибегнуть США и какие последствия это будет иметь для самой ФРГ и для Западной Европы в целом. В Вашингтоне тогда посмеивались над Шмидтом, иронически называя его «Шмидт-Наполеон». Но с приходом Рейгана к власти учетные ставки повысили, и США на этом получили за счет Западной Европы миллиарды долларов для финансирования военных программ. Коллеги по СДПГ говорили о Шмидте:

– Он в своей основе остался не только социал-демократом, но и прусским офицером с консервативными взглядами.

Справедливости ради надо сказать, что Шмидт кое-что сделал для развития советско-западногерманских экономических отношений. Шмидт знал, как, с его точки зрения, решить тот или иной конкретный вопрос, однако недооценивал те последствия, к которым вели некоторые принимаемые им решения. И в этом его главное отличие от предшественника на посту Федерального канцлера – Брандта.