Памятное. Книга 2. Испытание временем - [215]

Шрифт
Интервал

Он как бы замкнулся в себе. Хотя и впоследствии жизнь и дела заставляли меня встречаться с ним по делам внешним не раз, но никогда, вплоть до самой кончины, Вышинский больше не высказывал мысль, которую я услышал от него в тот вечер.

Не только жестокость, но и бестактность отличала его. Вспоминается в связи с этим эпизод из жизни тех лет.

Как-то по окончании работы я приехал домой часа в четыре утра. Тогда обычным считался такой распорядок дня ответственных работников: засиживаться в служебных кабинетах до глубокой ночи, а то и до раннего утра следующего дня. Завели его по инициативе Сталина просто потому, что сам «хозяин» установил такой режим для себя, а на него равнялись другие. Но Сталин начинал свой рабочий день не в девять часов утра, как все, а в час, а то и в два-три часа дня. Короче говоря, днем он часто спал, а ночью работал.

Приехав домой, я сразу уснул. Вдруг раздался телефонный звонок. С трудом проснувшись, я взял трубку и услышал знакомый голос:

– Говорит Вышинский.

И далее он стал обсуждать вопрос, о котором мы несколько часов назад уже переговорили. Я ему напомнил:

– Мы ведь с вами детально рассмотрели эту проблему.

Он, конечно, уловил недовольную интонацию в моей реплике, а она такой и была: я же знал, что еще накануне вечером Вышинский уезжал домой часа на три, некоторое время поспал дома и затем возвратился в министерство.

В общем, он вспылил, усмотрев в моих словах упрек и недовольство тем, что он позвонил в четыре часа утра. А я и не скрывал: так оно и было. Однако мстительный Вышинский не мог этого простить. Я ощущал это и позже.

Другой случай. Мне приходилось неоднократно наблюдать, как министр Вышинский вызывал сотрудников и начинал разговор на высокой ноте, – обычно с упрека, а то и с ругани. Такая манера вступления в беседу применялась и с послами, и с посланниками. Он считал, что вначале на человека нужно нагнать страху, а потом уже в такой атмосфере запуганности обсуждать вопрос по существу. Я знал, что в этом он любил подражать Берии, с которым систематически поддерживал контакты.

Однажды после его крутого и бестактного разговора с одним из послов, в отношении которого он допустил непозволительные бранные выражения, я не вытерпел и сказал, причем внешне у меня слова звучали совершенно спокойно, хотя внутренне я был на взводе:

– Конечно, ваши нервы, видимо, не выдерживают. Я бы по-дружески советовал говорить с дипломатами в более спокойном тоне. Мне известно, что многие сотрудники этого ожидают. Ведь они же все борются за законные интересы нашего Советского государства.

Вместо того чтобы поблагодарить меня за добрый совет, Вышинский опять вспылил:

– Я хочу держать людей в известном напряжении.

И дал понять, что ничего в своей манере обращения с людьми он менять не собирается, а будет и впредь поступать так же. Так он и поступал. А по отношению ко мне после этого затаил недоброе чувство, хотя никогда на этот случай не ссылался. Выливалось оно в самые неожиданные моменты. Пожалуй, нелишне в этой связи вспомнить и о таком эпизоде, про который мне позже рассказали независимо один от другого Маленков и Молотов.

На заседании политбюро во время одного из докладов по вопросам текущей политики Вышинский отозвался о заместителях министра нелестно. Ни с того ни с сего он вдруг заявил:

– Мои заместители почти все молодые. Они не имеют необходимого опыта политической работы. Возьмите, к примеру, Громыко. По его основной работе у меня к нему никаких замечаний нет. Но ведь он не принимал участия в борьбе с троцкизмом. Ни одной его статьи не было в «Правде».

Кто-то из членов политбюро задал вопрос:

– Как же он мог принимать участие в этой борьбе, если ему тогда было лет пятнадцать – шестнадцать?

Все ожидали, посматривая то на Молотова, то на Вышинского, что они скажут на это. Слово взял Молотов:

– Ему тогда было, кажется, шестнадцать лет.

Вышинский промолчал. Что ж, Молотов справку дал правильную. Все, в том числе Сталин, улыбнулись.

Когда я позднее узнал об этом, то подумал: «Да ведь в том возрасте, о котором шла речь, я еще и большого города как следует не видел. Раза два ходил с товарищем пешком в Гомель, который для нас обоих казался другим миром. А о каком-то Троцком отрывочные слухи изредка доходили до нашего села, но даже взрослые ничего толком о нем не знали. В ту пору к нам не приходила ни одна газета».

Вот с таким человеком мне и пришлось в течение известного времени работать под одной крышей. Хорошо, что недолго.

Дипломатии он никогда не учился и фактически к ней не приобщился. Конечно, в обсуждениях и спорах точка зрения Молотова всегда одерживала верх. Но чем дальше текло время, тем больше отношения между Молотовым и Вышинским становились натянутыми. Его вспыльчивость и несдержанность отрицательно сказывались на работе. Особенно четко это проявилось в Америке во время одной из сессий Генеральной Ассамблеи ООН.

На даче советского представительства в Гленкове, приблизительно в пятидесяти километрах от Нью-Йорка, проходило совещание руководящего состава советской делегации на Генеральной Ассамблее ООН. Обсуждался вопрос о том, как реагировать на заявления представителей некоторых западных стран, что Советский Союз не хочет разоружения. Поэтому-де он и не принимает предложений стран НАТО по контролю, утверждали они.


Еще от автора Андрей Андреевич Громыко
Памятное. Книга первая

Воспоминания А. А. Громыко, бывшего на протяжении длительного времени членом Политбюро ЦК КПСС, Председателем Президиума Верховного Совета СССР, министром иностранных дел СССР, охватывают более полувека. Автор рассказывает о встречах с государственными и общественными деятелями, о событиях, свидетелем или участником которых ему довелось быть, о странах, где он жил и работал.В новом издании автор значительно расширил материалы о Сталине, Хрущеве, Коневе, Кузнецове, существенно дополнил освещение ряда исторических событий (карибского кризиса и некоторых других)


Памятное. Книга 1. Новые горизонты

Андрей Андреевич Громыко, дипломат и государственный деятель СССР, министр иностранных дел и председатель Президиума Верховного Совета СССР. В первой книге своих мемуаров Андрей Громыко рассказывает о своем детстве, юности, семье, а также о первых уверенных шагах на государственном поприще. Упорство, трудолюбие и целеустремленность Андрея Андреевича помогли ему сделать головокружительную карьеру самого выдающегося дипломата советской эпохи. Жизненный девиз Громыко стал неумолимым кредо советской дипломатии: «Лучше десять лет переговоров, чем один день войны».Воспоминания А.А.


Памятное. Книга вторая

Вторая книга воспоминаний А. А. Громыко содержит обширный и многоплановый жизненный материал. Автор размышляет о проблемах войны и мира, об «американском направлении» советской внешней политики, о дипломатическом искусстве, о встречах с выдающимися мастерами культуры. Для второго издания написаны новые главы — о Берии, Вышинском, Брежневе, о XX съезде КПСС, расширен материал о значении XXVII съезда партии и взятого им курса на перестройку и демократизацию советского общества.Суждения и оценки автора во многих случаях носят личный характер.


Рекомендуем почитать
Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или Как создают нации

Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).