Памятники поздней античной научно-художественной литературы II-V века - [147]

Веррий Флакк[1209] говорит, что когда римский народ страдал от повальной болезни, оракулом было сказано, что это происходит потому, что на богов смотрят "сверху вниз". Город находился в тревоге, так как не могли понять оракула. Случилось так, что в день цирковых зрелищ один мальчик смотрел вниз из верхнего этажа дома на торжественное шествие и рассказал отцу, что он видел, в каком порядке предметы священных обрядов лежали в ковчеге главной повозки. Когда отец доложил об этом сенату, было постановлено покрыть те места, где проходила процессия и таким образом болезнь была приостановлена. Мальчик же, который разгадал двусмысленное изречение оракула, получил в дар пользование тогой претекстой.

Люди, хорошо знакомые с древностью, рассказывают, что при похищении сабинянок одна женщина по имени Герсилия, которую не могли разлучить с дочерью, была похищена вместе с нею. Ромул отдал ее в жены некоему Госту из Лациума, укрывавшемуся в его убежище, за его исключительную храбрость. Герсилия родила сына раньше, чем какая-либо другая из сабинянок произвела потомство. Так как ее сын был первым рожден в неприятельской стране, то он был назван матерью Гостом Гостилием и его же Ромул почтил знаками отличия — золотой буллой и претекстой. Ведь он же, как говорят, созвав похищенных женщин, чтобы их утешить, клятвенно обещал, что ребенку той, которая первая родит ему римского гражданина, будет дан выдающийся подарок.

Некоторые считают, что предоставленное свободнорожденным детям право носить на груди буллу в виде сердца, было дано для того, чтобы они смотря на нее, считали себя мужчинами, конечно, лишь при том условии, если они проявляли мужество; а тогу претексту добавляли им для того, чтобы красным цветом пурпурной одежды напоминать им о чувстве чести, признаке знатного происхождения.

Мы сказали, откуда мы получили претексту и почему она считается предоставленной детям. Теперь же мы должны объяснить в немногих словах, на каком основании это название одежды стало употребляться как имя собственное. Раньше у сенаторов был обычай ходить в курию с сыновьями, одетыми в претексту. Когда в сенате обсуждался какой-либо важный вопрос и он откладывался на следующий день, то существовало решение, чтобы об этом деле, которое обсуждалось, никто бы не разглашал прежде, чем оно не будет утверждено.

Мать юноши Папирия, который со своим отцом был в курии, расспрашивала сына, что же обсуждают отцы? Мальчик ответил, что он должен молчать и что об этом не позволено говорить. Женщину охватило еще большее желание узнать: таинственность дела и молчание мальчика еще больше подхлестнули ее для расспросов. Итак она уже более строго и резко требует от него ответа. Тогда мальчик под давлением матери решился на остроумный и забавный обман.

В сенате, сказал он, обсуждают, что из двух будет полезнее и лучше для республики, чтобы каждый мужчина имел двух жен или каждая женщина была замужем за двумя мужьями. Услыхав об этом и ужасаясь в душе, она в волнении уходит из дома и рассказывает другим матронам. На другой день к сенату стеклись огромные толпы матерей семейств. Плача и заклиная, они просили, чтобы пусть лучше у каждой женщины будет по два мужа, чем по две жены у одного мужчины. Сенаторы, идущие в курию, удивлялись, что обозначает такая невоздержность женщин и чего они хотят от них таким требованием. Они испугались этого бесстыдного безумия у скромного пола, считая такое событие делом не малой важности. Мальчик Папирий избавил их всех от страха: выйдя на середину курии, он рассказал, как мать приставала к нему с просьбами и как он притворился перед матерью и сказал, что будто бы так было. Сенат был восхищен твердостью и остроумной выдумкой мальчика и вынес решение, чтобы после этого мальчики не ходили в курию с отцами, кроме лишь одного Папирия.

После этому же мальчику постановлением было дано как почетная награда прозвище Претекстат за его рассудительное поведение — уметь молчать и говорить в возрасте, когда носят претексту. Это прозвище после закрепилось за родовым именем нашей семьи.

То же произошло и со Сципионами. Корнелий, нося одно имя со своим отцом, лишенным зрения, служил ему вместо посоха и вследствие этого прозванный Сципионом (палкой) дал своим потомкам имя от этого прозвища.

Так, Авиен, и твой Мессала, названный фамильным именем Валерия Максима, после того как он взял Мессану, самый известный город Сицилии, был прозван Мессалой. Не удивительно, что из прозвищ появились имена, когда наоборот и прозвища выводились из собственных имен, например, от Эмилия — Эмилиан, от Сервилия — Сервилиан".

Здесь возразил Евсебий: "Мессала и Сципион, как ты говоришь, приобрели прозвища — один за сыновье почтение, другой за храбрость. Но Скрофа (свинья) и Азина (ослица), которые являются прозвищами людей незаурядных, откуда они получились? Я хочу, чтобы ты это сказал, так как прозвища кажутся более похожими на насмешку, чем на выражение почета".

Тогда Претекст сказал: "Не почет и не оскорбление, а случаи создали эти имена. Ведь "Азина" было дано Корнелиям потому, что глава рода Корнелиев, купив землю или отдав замуж дочь, когда от него торжественно потребовали поручителей, привел на форум ослицу, нагруженную золотом, как явную гарантию вместо поручителей.