Памятники древнего Киева - [7]
Белый цвет долго оставался ведущим в колорите города. Белизна господствовала на стенах, эффектно контрастируя с потемневшими деревянными кровлями, красными крышами из черепицы или серебристыми из свинцовых пластин.
Киев времен Владимира по европейским меркам был огромным цивилизованным городом. В последние годы его княжения в крепости, монастыре и посадах проживало около 30 тысяч человек. Небогатый посадский люд пользовался для жилья полуземлянками со стенами из толстых бревен. Будущие домовладельцы начинали строительство с рытья котлована глубиной примерно 1 м, куда помещали срубили стенки из плах, укрепленных столбами. Деревянную конструкцию поднимали над землей настолько, чтобы общая высота жилища составляла не менее 2 м. Вход с лесенкой или земляными ступенями обычно устраивали с южной стороны. Двухскатные крыши киевских полуземлянок почти не отличались от современных кровель. Их покрывали досками либо закидывали соломой и толстым слоем земли. Затем грунтом присыпали стены, что помогало сохранять тепло, предупреждало гниение дерева, отчасти уберегая дом от пожаров. Бедняки делали полы из притоптанной глины, а люди побогаче застилали комнаты деревянными плахами. Единственное помещение отапливалось нещадно чадившими каменными или глиняными печами.
Если в лютую стужу хозяева решались прикрыть дверь, то комнату заполнял едкий дым.
Прорубленное на стыках бревен крошечное оконце — слюдяное, стекольчатое или просто с деревянной дверцей — от задымления не спасало. Печь обычно стояла в глубине комнаты, в дальнем от входа углу. Прямоугольная либо круглая, постепенно суживающаяся кверху, она имела только одно отверстие, куда закладывались дрова.
Здесь же хозяйка готовила пищу, пользуясь огромной, накрепко соединенной с печью жаровней из глины, по виду напоминавшей сковороду. Реже ее заменяло отверстие для горшков, в которых варили каши и похлебки. На ночь семейство устраивалось на лавках или дощатых лежанках.
Дом зажиточного горожанина представлял собой трехуровневую конструкцию, как правило объединенную с другим, жилым или хозяйственным, строением. Первый, именовавшийся подклетом, холодный этаж отводился для хранения продуктов, инструментов, содержания скота. Выше располагалась горница (от др. — рус. «горнее» — «верхнее») с печью, а на третьем этаже устраивалась светелка — самая теплая комната дома. Вход в полуземлянку начинался с сеней, где холодный воздух немного согревался, перед тем как попасть в жилище. В трехуровневых домах было гораздо чище и уютнее, чем в обычной землянке, ведь печь располагалась у входа и дым, минуя помещение, уходил в приоткрытую дверь.
До появления дымохода сажа была заклятым врагом русских домовладельцев. «Горести дымные не терпев, тепла не видати», — говорили в народе. Хозяева боролись с копотью, не жалея ни сил, ни времени, подчас проявляя редкую изобретательность. Черная «сыпуха» оседала на стены и потолок, спадая затем тяжелыми хлопьями. В высоких полуземлянках от этой беды спасали широкие полки, опоясывающие комнату по периметру. Поднятые на двухметровую высоту, они служили сборниками сажи, не мешая сидящим на лавках.
Именно из-за дыма киевские дома «выросли» до 3–4 м. При умелом использовании печи воздух на высоте человеческого роста оставался относительно чистым. Хозяева старались протопить избу до наступления темноты. Благодаря земляной засыпке тепло не уходило через крышу. За день хорошо прогревалась верхняя часть сруба, где со временем стали устраивать полати — теплую, удобную спальню для всей семьи.
В домонгольский период в составе развитых хором сложился дополнительный тип жилых покоев. Весьма оригинальная система комнат под названием «повалуша» просуществовала в русском зодчестве более 500 лет, отметив своим присутствием дома практически всех слоев населения: крестьян, ремесленников, богатых горожан, торговцев, бояр, князей и даже царей. Самое раннее упоминание о повалуше относится к XII веку, когда отдельные помещения на втором уровне полуземлянки устраивали только богачи. Позднее многоэтажные, красиво расписанные повалуши стояли на подклетах напротив горниц, имея общие с ними сени. На старинных фресках, иконах и миниатюрах они изображались в виде башен и подобных им сооружений — столпов. Русский князь Андрей Курбский назвал такую комнату «храминой зело высокой, по их же обыкновенному слову нарицают повалыша в самых верхних каморах».
Если дома посадского люда с их серыми стенами и бурьяном на крышах почти не отличались друг от друга, то купцы, княжеские слуги или священники старались выделить свои жилища размерами, формой и убранством. Зажиточные киевляне нанимали лучших плотников, для срубов подбирали самые длинные деревья, с тем чтобы устроить дополнительную стену, разделявшую дом на две половины: верхнюю, господскую, и нижнюю, людскую.
Можно лишь спорить о том, почему в древности людьми называли слуг, которых, собственно, не считали таковыми. Однако холопам жилось тепло, хотя и немного дымно, поскольку черная печь находилась в людской — нижнем жилом помещении дома. Разделительная стена вбирала жар печи и согревала соседний отсек, устроенный для проживания господской семьи. Здесь было прохладнее, зато вместо «горести дымной» хозяева наслаждались свежим воздухом, наполненным приятным смолистым ароматом свежего дерева. Стены покоев, подобно наружным стенам, были украшены резьбой; бояре не скупились на яркие росписи, нанимая умелых краснописцев, благодаря которым киевский детинец поражал сказочной красотой.
