Памятник - [4]

Гри-Лак и Мари-Ала снова и снова уточняли разработанные на Земле способы контакта с инозвёздными жителями. Как с ними обращаться — это был, пожалуй, самый важный вопрос. Учёные не представляли ни внешнего вида лидерян, ни того, как они обмениваются информацией, ни степени их развития. Одно было бесспорным — они во многом опередили землян.

Учёных это радовало, а Улес-Буна и радовало, и тревожило. Какой будет встреча? Добьются ли они взаимопонимания? Не встретят ли корабль с Земли враждебно? Командир готовил корабль и к мирной встрече, и к бою.

Как-то после завтрака Мари-Ала спросила:

— Улес-Бун, что послужит вам сигналом для применения оружия?

— Смертельная опасность.

— А точнее?

— Не знаю, — признался Улес-Бун. — И никто из нас сейчас не может дать никаких уточнений.

— А нельзя ли сообща определять степень опасности? — предложил Гри-Лак.

— Нет! — покачал головой Улес-Бун. — На совместное обсуждение времени может не быть. Выбор у нас простой: либо вообще забыть об оружии, либо применять его мгновенно, без всяких дополнительных обсуждений.

Учёные понимали, что Улес-Бун прав. В век безмерных скоростей совещаться некогда. От возникновения опасности до полного уничтожения корабля могло не пройти и секунды.

— Я вам доверяю, — сказал Гри-Лак.

— Только пожалуйста, — с женской мягкостью произнесла Мари-Ала, — будьте осмотрительны.

Улес-Бун улыбнулся:

— Не такой уж я кровожадный. Я бы и не вспомнил об оружии, если бы не наша Земля. Ну, погиб бы сам — и ладно! Но ведь по проторённой дорожке легко ходится. Движут они по следу армаду звездолётов, что тогда?.. Ради нашей Земельки я готов распушить сотню звёзд!

НОЧЬЮ тревожный сигнал биокибера сдёрнул Улес-Буна с постели. Кибер сообщил, что корабль встретился с каким-то неизвестным излучением. Его источник не просматривался следящим устройством биокибера. Показания приборов свидетельствовали о том, что на многие миллионы километров вокруг корабля не было ни единого объёмного тела.

Но незнакомые частицы мчались навстречу и легко пронизывали силовую броню и сверхпрочный корпус корабля.

— Вид, вид излучения? — нетерпеливо спросил Улес-Бун и сам бросился к анализаторам.

— Они напо… — хотел ответить биокибер и замолчал на полуслове.

В командирской рубке замигал свет. Стрелки анализаторов беспорядочно метались по шкале. Биокибер бормотал что-то нечленораздельное. Сам собой включился аварийный свет. Улес-Бун нажал кнопки связи с каютами учёных — связи не было. Захлопали автоматические двери. Казалось, кто-то невидимый и безумный забрался в сердце корабля и пробует все его системы, бессмысленно соединяя и разъединяя контакты. Самым страшным было то, что Улес-Бун не знал, как и с кем бороться.

— Поток частиц усиливается, — прорвался бесстрастный голос биокибера.

— Что за частицы? — закричал Улес-Бун.

— Не имею о них никакой информации. Связь мерцает. Управление затруднено. Поток частиц концентрируется на лобовой части корабля.

Улес-Бун взглянул туда, где размещались носовые отсеки, отгороженные от командирской рубки металлической перегородкой. В тревожном мигании света на перегородке стало проступать бледное пятно. Аварийные и обычные лампы погасли совсем. А пятно зловеще разгоралось.

— Аппараты к бою! — скомандовал Улес-Бун и с облегчением услышал ответ кибера:

— Аппараты готовы.

— Максимальный заряд!

— Есть максимальный, — дублировал приказ кибер.

— Направление — вдоль пучка частиц!

— Есть вдоль пучка…

Прежде чем отдать роковой приказ, Улес-Бун снова взглянул на металлическую перегородку. Пятно стало розоватым и принимало форму полумесяца, перечёркнутого прямой линией. Всю рубку заливало этим спокойным розоватым светом. Тепла не чувствовалось, но казалось, что металл в этом месте раскалился докрасна. «Прожигают!» — мелькнула мысль у командира.

— Это изображение…

— Залп! — прервал кибера Улес-Бун и видел, как метнулась к нулю стрелка боевых аппаратов. Громадный клубок испепеляющей энергии вырвался в пространство, опережая корабль.

Перечёркнутый месяц на перегородке побледнел и стал затухать, а Улес-Бун, погружаясь в какое-то неотразимое беспамятство, вдруг узнал в этом исчезающем, изображении перекрещенные Серп и Молот.

СОЗНАНИЕ возвращалось постепенно. Сначала Улес-Бун услышал позвякивание ножа. Кто-то обедал в столовой. «Как я в ней очутился?» — подумал Улес-Бун и открыл глаза. За столом сидел Стар и ловко резал яблоко на ломтики.

— Стар! — вырвалось у командира.

Шимпанзе спокойно посмотрел на него, потом повернул мохнатую голову к вмонтированному в стену хронометру и сказал:

— Кормить буду через пять минут — так приказал Суола.

Улес-Бун закрыл глаза и крепко сжал виски ладонями. «Сплю я, что ли?» На миг ему стало легко-легко. Если он спит, значит, и те неизвестные частицы, и залп — всего-навсего сон. Нелепый, страшный сон!

— Что вам подать на обед? — послышался тот же хриплый гортанный голос.

Улес-Бун похлопал себя по ушам и снова открыл глаза. Шимпанзе Стар стоял у пульта питания и выжидательно смотрел на командира. Взгляд у обезьяны был какой-то просветлённый, понимающий. Поочерёдно указывая длинным волосатым пальцем на клавиши, Стар перечислял: