Памятник - [3]

После разговора с биокибером Улес-Бун пришёл обедать в общую каюту ещё более суровым, чем всегда.

— Манёвр не отменён? — спросила Мари-Ала.

— Он начнётся через семнадцать минут, — ответил за командира вездесущий биокибер.

Обычно он не вмешивался в разговоры людей. Но всякий раз, получив программу на манёвр, он становился полным хозяином и сам отвечал на все вопросы. Специальное, устройство позволяло ему слышать каждое слово, произнесённое на корабле, и транслировало его голос в любое помещение.

Когда до начала манёвра осталось три минуты, кибер произнёс:

— Прошу занять кабины.

Улес-Бун подошёл к стене и нажал кнопку. Невидимые силовые линии обволокли его со всех сторон. Теперь он, как и остальные члены экипажа, свободно мог принять любое положение — даже лежать, распластавшись в воздухе.

— Вы чем-то удручены сегодня? — спросила Мари-Ала у командира.

— Кибер мне напомнил, что мы смертны, — ответил Улес-Бун.

Для непривычного уха такой ответ прозвучал бы неуместно. Но земляне к тому времени научились разговаривать намёками. У них не было полуправды. Они не прибегали к туманно-изящным выражениям, призванным замаскировать истину. На прямой вопрос всегда следовал прямой ответ.

— Смерть так же необходима, как и рождение, — сказал Гри-Лак.

— Но, родившись, я не хочу умирать!

— Тогда вам надо менять профессию, — улыбнулся Гри-Лак. — На Земле вас ждут четыреста лет безопасной жизни.

— А мне их мало!

— Со временем наука ещё больше продлит человеческую жизнь, — произнёс голос кибера.

— До каких пределов? — спросил Улес-Бун.

— Вероятно, лет до пятисот.

— А мне и тысячи мало!

— У меня не хватает информации, — сдался кибер.

— Тысяча лет для человека — почти бессмертие, — сказал Гри-Лак.

— Вот оно как раз и необходимо людям! — подхватил Улес-Бун.

— Это старый спор, — вмешалась Мари-Ала. — Я — сторонница смены поколений. Не будь этой смены — среди нас троих не было бы ни астронавигатор, ни учёных. Были бы два брата и сестра Стара.

Шимпанзе, услышав своё имя, открыл глаза и поскрёб ногтями волосатую шею.

— Это было истиной, пока человек не вышел в космос, — возразил Улес-Бун. — Люди со смертью за плечами не познают и не победят его до конца. Он безграничен. И только человек с бесконечным множеством лет в запасе может померяться с ним силами.

— Замените слово «человек» словом «человечество», и всё станет на свои места, — отозвалась Мари-Ала. — Бесконечное множество людей, бесконечно сменяющих друг друга, и бесконечная протяжённость космоса — понятия соизмеримые.

— Первое множество менее мощное, — уточнил биокибер.

— Как видите, истина даёт трещину, — усмехнулся Улес-Бун. — Но попробуем отбросить отвлечённые понятия и призовём на помощь житейскую логику… Родился человек, вырос, приобрёл знания, опыт, стал очень ценным для общества и… умер! Сколько знаний зарыто и сожжено в крематориях!.. Вы думаете, ничто не пропало? Всё ценное передано новому поколению?.. А неповторимая интуиция? А талант? Их разве передашь?.. Но хорошо, не будем говорить о талантах. Возьмём меня. Я умру, и вместо меня вырастут десятки и сотни не менее, а даже более опытных космонавтов. Но ведь их ещё надо вырастить, а я уже есть. Пока они бредут моей тропой, я мог бы идти дальше в неведомое!..

Оба академика не прерывали длинную речь Улес-Буна. Они заинтересовались и не считали этот разговор пустой тратой времени.

— Скажите, Гри-Лак, и вы, Мари-Ала, — обратился Улес-Бун к учёным, — как бы вы лично поступили, если бы обладали возможностью до бесконечности продлить человеческую жизнь?

— Вы первый бы получили бессмертие, — без всякой иронии ответила Мари-Ала.

— Кто бы посмел держать под спудом такую возможность! — воскликнул Гри-Лак.

— Вот вам и закон! — рассмеялся Улес-Бун. — Закономерность гармонична. Её не только нельзя разрушать, но и не хочется разрушать. А у смерти нет поклонников! Каждый человек отменил бы её и для себя и для окружающих, И её отменят вместе с дряхлостью и немощью старости!

В столовой наступила тишина. А корабль нёсся в межзвёздных просторах.

К вечеру манёвр закончился. Корабль сделал большой крюк, нащупал в пространстве поток частиц, сходных с теми, что выбрасывал в космос двигатель корабля, и в русле этого потока вернулся на прежний курс.

— Программа выполнена, — доложил биокибер. — Прошу принять дежурство.

Члены экипажа разошлись, но они ещё не раз заговаривали на эту тему. Улес-Бун в общей сложности около ста лет провёл в космосе. Из них он лет тридцать был один на один с бесконечным пространством. Всё, что он говорил теперь, созрело в нём за годы одиноких разведывательных полётов. Пожалуй, никто из землян не прочувствовал космос так глубоко, как он. И потому учёным было интересно слушать его и спорить с ним.

Как-то, разгорячившись, Улес-Бун сказал своим спутникам:

— Я бы давно отказался от космоса! И знаете, что заставляет меня летать?.. Крохотная надежда на то, что один из таких полётов поможет учёным подобрать ключ к решению проблемы бессмертия!

СЕМЬ месяцев прошло с тех пор, как корабль покинул Землю. Связи с ней давно не было. Никакие сигналы землян не могли угнаться за кораблём. Звёздная система, в которую входила планета Лидер, приближалась. Приближался и момент, встречи с её обитателями. Каждый член экипажа по-своему готовился к этому.