Памятник футболисту (Скандал в благородном семействе) - [42]

Полиции пришлось взять ресторан под охрану.

Что касается газет, то они по-прежнему смаковали все подробности и начали публиковать интервью и высказывания болельщиков.

Особое оживление вызвало заявление одного из самых травмированных моральным падением любимого клуба его поклонников, — местного лавочника. Окончательно разочаровавшись в любимой команде, он заявил, что, поскольку не бывает пророка в своем отечестве, надо, чтобы за национальные клубные команды играли только иностранцы. В Испании — французы, во Франции — португальцы, в Португалии англичане и т.д. Все равно половина классных команд во всех странах состоит из импортных знаменитостей. В доказательство он приводил американскую команду Лонг-Айленда, за которую играли два бразильца, два эквадорца, два спортсмена из Тринидада и Тобаго, один из Ямайки, два киприота, уругваец, колумбиец, англичанин, шотландец, португалец, албанец и тренер которой — мексиканец.

Это заявление вызвало оживленные отклики, которые газеты также использовали для увеличения тиража. Одним словом, скандал в благородном семействе разрастался. Масла в огонь подлило скупое, но все же достаточно прозрачное интервью прокурора по телевидению. Прокурор сообщил, что заявлению Бручиани дан ход, что к ответу привлекаются ряд упомянутых в нем людей, намечено вызвать много свидетелей...

Однако наибольшее внимание привлекло то место интервью, в котором на вопрос, долго ли протянется предварительное следствие, прокурор ответил: «Мы располагаем сведениями, что «Рапид» не единственный клуб, которого коснулась коррупция. Так что потребуется время, чтобы обобщить некоторые данные, проследить все связи, допросить сотни людей».

Не единственный клуб? Значит, возможно и другие — «Патрида», «Лаценц», «Лазурия»... Вся лига, быть может, все лиги разъела продажность. Быть может, в национальном (а почему не в европейском, не в мировом?) профессиональном футболе все подстроено, заранее известно? И футболисты не играют на поле, а так, проводят нечто вроде показательного выступления, как в боксе или дзюдо, где сама-то игра, быть может, и доставляет зрителям удовольствие — эдакий парад приемов, — но конечный результат заранее известен. Не всем, разумеется, а тем, кто дергает за веревочки.

Подобные рассуждения всколыхнули массы болельщиков, которые вдруг засомневались в честности любимых команд. На стадионах при неудачных ударах и пропущенных мячах с трибун раздавались крики: «Почем гол?», «Взяточник!», иногда возникали инциденты.

Все это происходило, так сказать, на поверхности, но были и другие — тысячи других людей, которые по-своему переживали сенсацию. Любители тотализатора. И те, что несли свои гроши в официальный, и те, что по-крупному играли на подпольном. Вот уж кто чувствовал себя обманутым, вот уж кого оставили в дураках! А в конечном счете обокрали. Просто-таки обокрали. И, что главное, — в чью-то пользу.

Ведь ясно, что, подстраивая результаты матчей, добиваясь определенного счета, деляги делали это с расчетом огрести куш. Все ставят на «Рапид», немногие против. Удивительное дело — «Рапид» проигрывает! И немногие кладут в карманы миллионы. А те, кто ставил на «Рапид», который должен был выиграть, плачут по своим улетучившимся денежкам.

Открыто эти люди возмущаться не могли — не признаешься же, что ты завсегдатай подпольного тото. Но их глухое недовольство находило иные выходы и накаляло общую атмосферу.

Вот такую бурю вызвал в стране ресторатор Бручиани своим заявлением в суд. Но точнее было бы сказать, что бурю эту вызвал не он, а молодой футболист Лонг, о котором уже начали забывать и чей прах покоился на городском кладбище. Это он оказался возмутителем спокойствия, он нарушил не с Бручиани начавшуюся систему подпольных тотализаторов.

Так бывает в жизни. Процветает что-то плохое, порочное, гнусное, все терпят, все свыклись, примирились. А потом приходит один честный, смелый, не желающий мириться и все летит кувырком.

Не обязательно, чтобы он был сильным, мудрым, опытным. Лонг был совсем мальчишкой. Но еще не испорченным мальчишкой, в том-то и вся штука. Он еще верил в добро, в честность, в порядочность, в которых многие давно разуверились в том мире, где он жил. Но в этом мире все шли в ногу. Он пытался пойти против движения, и его сбила первая же машина.

Как бы хотелось, чтобы жертва эта не прошла даром, чтобы все изменилось к лучшему!

Итак, сенсация стремительно разбегалась по стране. Старики в дешевых кафе, коротающие вечера за стаканом красного, трудяги, молодые плейбои в фешенебельных клубах на зеленом поле для гольфа, юные русалки, загорающие на золотистых пляжах, и деловые джентльмены в своих деловых офисах — словом, везде только и было разговоров что о «футбольной сенсации века».

Однако все эти сотни тысяч, миллионы людей, без конца болтавших о ней, с авторитетным видом посвященных разъяснявших другим, развесившим уши, «истинную» подоплеку событий, толком ничего не знали.

Далеко не все знал и комиссар Фабиан со своими помощниками, хотя они и продвигались, пусть медленно, на пути следствия. Даже сами «герои спектакля» — Бручиани, Зан, Корунья и другие не могли похвастаться, что им ведомо все.