Памятник футболисту (Скандал в благородном семействе) - [29]

Как только рубиновые огоньки скрылись вдали, Джина бросилась к мужу. Бручиани тяжело дышал — жив! Лицо его стало серым.

Джина пересела за руль и на предельной скорости повела «мерседес» к дому.

С помощью старого слуги перетащила мужа в спальню, раздела, удивляясь, что нигде па теле или лице не было никаких следов побоев. Подала ему виски, позвонила домашнему врачу.

Тот приехал очень быстро, благо жил недалеко, заперся с Бручиани в кабинете.

Когда он вышел к ожидавшей его в тревоге Джипе, лицо его выражало удовлетворение.

— Ничего страшного. Через недельку встанет, через две придет в себя окончательно. Ну, а все последствия минуют не так скоро — тут месяцем-двумя пахнет. Главное, жив и не изувечен.

— Но у него даже нет ни одного синяка, — недоверчиво сказала Джина.

— Эх, девочка, — усмехнулся врач, — когда бьют мешочками с песком по животу, по почкам, по низу живота, следов снаружи никогда не остается...

— И что делать дальше? — теперь уже деловито спросила Джина.

— Не связываться с кем не надо, вот что следует делать! — неожиданно зло сказал врач и направился к двери.

Джина, разумеется, знала о подпольном бизнесе мужа, но лишь в общих чертах — это был не ее «сектор». О деталях, конкретных матчах, условиях, в частности о провале последней комбинации с «Рапидом», она не ведала. Поэтому все происшедшее явилось для нее неожиданностью.

Но теперь Бручиани пришлось все рассказать жене. Возможно, другая, даже очень деловая, подруга и стала бы заклинать мужа бросить столь опасное дело, отойти. Но Джина была не просто деловая, она была хищница. Молодая, а потому особо азартная хищница. И хотя она по-своему любила мужа, но в конечном счете Бручиани, его ресторан, его сомнительные дополнительные статьи) дохода, включая и подпольный тотализатор, — все это было лишь трамплином.

Через какое-то время, через несколько лет, придет другой человек, прекрасный принц, с которым она, красивая и уже богатая, умчится в далекие края, где ее ждет сказочная жизнь. О том, куда при этом денется ее нынешний супруг, мечты почему-то умалчивали.

Но это в будущем. А пока следовало заниматься делом, множить капитал, заводить знакомства, приобретать новых друзей (среди которых может оказаться и прекрасный принц, кто знает...).

Успокоившись относительно здоровья мужа, Джина приступила к очередным делам. Поправившись через пару недель, как и предсказал врач, приступил к делам и Бручиани.

Первый его выезд был к Тринко.

К тому времени тот тоже поправился...

Он был рангом помельче, и с ним обошлись соответственно.

В тот вечер, когда избили Бручиани, Тринко, закончив в четыре часа работу в «Осьминоге», вышел на улицу. Когда он подошел к своей машине, около него из воздуха возникли все те же (или другие, какая разница) затянутые в кожу молодые люди. Он не успел опомниться, как его сбили с ног, и по спине, по плечам, по животу (по всему телу, кроме головы) забарабанили дубинки, велосипедные цепи, железные пруты, каблуки тяжелых ботинок. Он потерял сознание. Когда пришел в себя, то увидел, что находится в своем «элегантном кабинете» и около него суетится врач.

Хозяина подобрал случайно задержавшийся ночной швейцар «Осьминога». Он перенес его в кабинет и, не зная что делать дальше, вызвал по привычке «ребят». Те примчались, позвали врача и теперь сидели в баре и выпивали, воинственно грозя обидчикам, ожидая дальнейших распоряжений.

Тринко обладал не меньшим опытом, чем Бручиани. Он отлично все понял. Поблагодарил «ребят» и, ничего не понявших, отпустил их домой (куда его мелкой шпане было тягаться с молодчиками «организации»).

Прощупав себя — кости целы — и расспросив врача, решил, что легко отделался.

Однако встреча партнеров проходила в мрачной атмосфере. Что делать дальше? Из «организации» поступило обычное распоряжение (никаких изменений во взаимоотношениях с ней у Бручиани и Тринко не произошло, хотя все знали что к чему — и побитые, и побившие): «Рапид» должен на этот раз проиграть. Хотя встреча предстояла с прошлогодним олимпийским чемпионом страны «Лазурией», сильнейшей на сегодняшний день, и проиграть разрешалось с любым счетом — пари шли только на результат, — все же задание было непростое. Впервые надо было проигрывать.

Как этого добиться? Совещались всю ночь. Наутро начали действовать.

Бручиани, как обычно, взял на себя президента клуба. В час дня доктор Зан прибыл в «Сети» позавтракать, к счастью, один. Бручиани велел накрыть столик на двоих в дальнем углу террасы и, не дав Зану опомниться, приступил к разговору.

— А вы знаете, доктор, — сказал он, вперив в собеседника многозначительный взгляд, — на меня недавно совершили нападение.

— Да, да, — сочувствуя закивал Зан, — мне говорили. Что за времена, господи, что за времена...

Но Бручиани наметил «шоковую операцию» — хватит изящных разговоров, они не на дипломатическом рауте. Пусть этот любитель таскать каштаны из огня чужими руками все-таки спустится на землю и поймет, наконец, что задаром никто деньги не платит.

— Вы знаете, за что эти негодяи меня избили? — спросил он.

— Наверное, грабители...

— Да нет, — перебил Бручиани и зло рассмеялся. — Представьте, футбольные болельщики. Наверное, «Милано». Во всяком случае, они мне прямо сказали, что если б «Рапид» выиграл у их команды 2 : 1, еще куда ни шло, а вот 3 : 0 они простить не могут, — он сделал паузу и угрожающе закончил: — И что все, кто виновен в таком разгромном счете, должны понести наказание. Вот так!