Память, что зовется империей - [32]

– У нас есть термин, – сказала Махит. – «Устареть». Искандр, которого знаю я, не тот, которого знали вы.

– Так вот в чем наша проблема?

Махит медленно выдохнула.

– Нет. Это очень маленькое подмножество проблем, которые у нас могут быть.

– Вообще-то, Махит Дзмаре, это моя работа – решать проблемы, – ответила Девятнадцать Тесло, – но обычно все становится намного проще, когда я понимаю, в чем они заключаются.

– Проблема в том, – сказала Махит, – что я вам не доверяю.

– Нет уж, посол. Это твоя проблема. А наша проблема – что я все еще говорю не с Искандром Агавном и что, несмотря на его зримую смерть, те же самые волнения, которые давно длятся в моем Городе и окружали его – и даже его дальних знакомых вроде Пятнадцать Двигателя, – теперь окружают и тебя.

– Я ничего не знаю о других бомбах, даже того, что они были, – сказала Махит. – Или о связи Пятнадцать Двигателя с теми, кто их закладывает, или с теми, кто закладывает их против него.

«Те же волнения». Что же натворил Искандр? Впрочем, знай она это, знала бы и кто его убил – или хотя бы из-за чего он умер. А также способно ли это повлечь ответный удар в виде множества смертей среди гражданских. Сомнительно: когда перед его исчезновением она спросила, что он мог натворить, он ответил «крамола», но «крамола» – это одно, а «бессмысленные смерти» – другое, и она представить себе не могла, чтобы была совместима по способностям с имаго того, кто считает терроризм приемлемым побочным эффектом политических действий.

– Бомбы в дорогих ресторанах в центре Города, на мой взгляд, – это уже эскалация, – сказала Девятнадцать Тесло. – Другие схожие инциденты не выходили за пределы внешних провинций. Отсюда мое предположение, что Пятнадцать Двигатель связался не с теми людьми – к своему сожалению и итоговому расчленению.

Махит спросила себя, не пошутила ли сейчас Девятнадцать Тесло. Трудно сказать – юмор, если он вообще тут был, сверкнул так резко. Такая шутка освежует человека раньше, чем он почувствует боль.

– Возможно, вы с ним всего лишь случайные жертвы, Махит, – продолжала Девятнадцать Тесло. – Но я знала Искандра, и потому сложно не задуматься.

– О чем задумываюсь я, – осторожно сказала Махит, – так это почему началась эскалация внутреннего терроризма. Если уж говорить о внутренних волнениях. Сколько у вас было взрывов?

Девятнадцать Тесло не ответила прямо. Махит этого ожидала.

– Спрашиваешь потому, что ты «устарела», мм?

– Да. Имаго, который я получила, – и вот Махит снова «крамольничала», второй раз за сутки; может, они с Искандром все-таки подходят друг к другу, так легко это давалось, – сняли с Искандра, когда он прослужил послом всего пять лет.

– И правда проблема, – сказала Девятнадцать Тесло – с сочувствием, так что стало только хуже.

– Но не наша, – продолжила Махит. – Я сомневаюсь, что вы, ваше превосходительство, правильно понимаете, что такое имаго.

– Так просвети же.

– Это не воссоздание. И не двойник. Это… представьте это в виде языковой и протокольной программы клонирования разумов.

Словно остаточная мысль – Искандр на задворках разума: <Мечтай>.

В панике она подумала: «Ты там?»

Ничего. Молчание, и эзуазуакат уже снова говорила, и Махит не успевала слушать все сразу, да и все равно наверняка сама выдумала шепот, призванный, словно призрак или пророчество.

– … Искандр точно описывал процесс не так, – договорила Девятнадцать Тесло.

– Имаго – это живая память, – сказала Махит. – Память идет в комплекте с личностью. Или они одно и то же. Это мы открыли довольно давно. На тот момент, когда я покинула станцию, самые старые имаго-линии просуществовали четырнадцать поколений, а сейчас уже идет пятнадцатое.

– Какую же роль на горнодобывающей станции стоит хранить больше пятнадцати поколений? – спросила Девятнадцать Тесло. – Губернаторы? Нейробиологи, чтобы дальше производить имаго-аппараты?

– Пилоты, эзуазуакат, – сказала Махит и вдруг обнаружила в себе яркую и внезапную гордость за станцию – что-то вроде нарастающего патриотизма, который вроде бы раньше не входил в ее эмоциональный лексикон. – Мы и другие станции в нашем секторе с самых времен колонизации региона не привязаны к планете. В нашем секторе и нет небесных тел для проживания, – только планеты и астероиды для добычи минералов. Мы станционники. Мы всегда прежде всего сохраняем пилотов.

Девятнадцать Тесло покачала головой – смешливый, очеловечивающий жест: короткая черная челка упала на лоб, и она убрала ее свободной от пиалы рукой.

– Ну, конечно. Пилоты. Следовало догадаться. – Она помолчала; больше ради театральности, подумала Махит, передышка, чтобы подчеркнуть мгновение радостных взаимных открытий, а потом отмести возникшую между ними двумя связь. – Значит, память идет в комплекте с личностью. Допустим. Тем более интересно, почему ты до сих пор не ответила, по какой такой причине я не разговариваю сейчас с Искандром.

– В идеале две личности интегрируются.

– В идеале.

– Да, – сказала Махит.

Девятнадцать Тесло наклонилась над низким столиком между ними и положила руку на колено Махит. Тяжело, твердо, приковывая к моменту. Махит вообразила, что ее прижимает масса целой планеты, гравитационное падение.