Памфлеты - [52]

1948

Перевёл Г.Шипов

АПОСТОЛ ПРЕДАТЕЛЬСТВА

«Мы видим распятым на кресте все, чем мы владеем».

Такими словами встретил примас-кард пиал Венгрии Миндсенти аграрную реформу и закон о национализации тяжёлой промышленности в Венгрии. В декабре 1945 года, когда уже окончательно назрел вопрос о провозглашении Венгрии республикой, кардинал обращается к правительству с письмом, написанным в тоне ультиматума.

«Мне стало известно, что национальное собрание в ближайшем будущем имеет намерение поставить на повестку дня конституционные реформы и закон об объявлении республики. Если это соответствует действительности, тогда я, пользуясь государственным правом венгерских кардиналов, которое существовало на протяжении девятисот лет, выражаю свой протест».

Таким властным тоном разговаривали когда-то только абсолютные монархи со своими министрами. В 1945 году католический кардинал Йожеф Миндсенти намеревался разговаривать именно так с народным правительством. Что это — зазнайство? Мания величия?

Ни то, ни другое. Кардинал Миндсенти, примас Венгрии, архиепископ Эстергомский и прочая и прочая говорил здесь не только от своего собственного имени, от имени «обиженного» реформой владельца восьмисот двадцати пяти тысяч хольдов земли. Его устами говорила вчерашняя Венгрия, Венгрия знатных и необузданных феодалов, привыкших на костях и крови венгерского и других народов строить свою сомнительную славу и своё несомненное богатство.

В начале 1945 года Советская Армия освобождает Венгрию, и власть в этой стране переходит в руки народа. Реакция неистовствует, она пускается на авантюристические махинации, надеясь, что с помощью англо-саксонских протекционистов ей удастся восстановить феодальнобуржуазный строй. Однако все её соглашения заканчиваются, как правило, на скамье подсудимых. Подняться выше этой скамьи реакционным деятелям никак не удавалось: пробуждённый к жизни венгерский народ сметал их со своего пути.

Тогда на первом плане появляется Миндсенти. Чего не сделали гражданские диверсанты, то, как полагали недобитые реакционеры, сделает диверсант в епископской митре, которого поддерживает Ватикан, католическая церковь и вековые традиционные суеверия, которые словом помогут кардиналу овладеть настроениями и мыслями масс, а потом толкнуть эти массы против народного строя, против победившей народной демократии. Это была спекуляция большого масштаба.

И Миндсенти действует с каждым разом всё смелее и нахальнее. Он сыплет, будто из рукава, пастырскими листами, а его подвластные и сторонники зачитывают эти антигосударственные прокламации с амвонов, печатают их в католических газетах, распространяют в виде листовок, Ватикан передаёт их по радио. Малоизвестный ранее кардинал становится героем дня на страницах американской и английской прессы. Подбадриваемый похвалами Уолл-стрита и Ватикана, Миндсенти лезет с ногами на стол. Всякое мероприятие правительства наталкивается на живое препятствие в лице распоясавшегося кардинала.

Когда протесты не дают результатов, кардинал пускается на угрозы. Угрожает правительству, угрожает народу. Убедившись, что народ в своей массе идёт за правительством, поддерживает его, питает к нему доверие и любовь, Миндсенти, с библией в руках, грозно провозглашает: «По святому писанию, проклят тот, кто верит в людей».

Однако «легальной» деятельностью Миндсенти не ограничивается: он плетёт паутину тайных интриг, соглашений и заговоров. Возлагая все надежды на третью войну, он пытается приблизить её и с этой целью устанавливает связи с поджигателями, находящимися за границей. Верный традициям своих предшественников, он мечтает о восстановлении в Венгрии монархии во главе с габсбургской династией. И не только мечтает: тайно кардинал делает серьёзные шаги для её реставрации.

Уже через несколько дней после освобождения Будапешта Миндсенти просит графа Паллавичини поехать во Францию, где в то время находился Отто Габсбург, и заверить этого неудачного кандидата в монархи в безграничной преданности Миндсенти династии Габсбургов. Граф выполнил поручение кардинала. Отто поблагодарил и заявил о своём горячем желании как можно скорее встретиться с верным кардиналом.

Между ними завязывается переписка, причём роль посредника берёт на себя бельгийский кардинал ван Рой. Отто Габсбург шлёт в Эстергом слова утешения и ободрения, а кардинал в ответ отсылает ему информации сугубо шпионского характера, которые из рук Отто направляются в закоулки американской разведки.

По в письмах всего не скажешь, потому назревает необходимость встретиться с глазу на глаз. В августе 1947 года Миндсенти заявляет о своём желании поехать в Канаду, где должно было произойти торжественное празднество в честь девы Марии. Кардинал выезжает за океан, однако его архикатолическое сердце полонила не столько дева Мария, сколько вдова экс-императора Австрии и экс-короля Венгрии — Зета. Он сходится с тогдашним духовником Карла Габсбурга, нью-йоркским священником Палом Жамбоки, и тот устраивает ему встречу с честолюбивой Зетой. Беседа закончилась обоюдным благословением.

Затем наступила пора встретиться и с её сыном Отто.