Палящее солнце Афгана - [12]
Для людей с утонченной психической энергией, которая помогает быстро освоиться с новым окружением, сам воздух на высоте благотворен и целебен, поэтому познавшие всегда стремятся вверх. Уже на высоте 3,5 км наше астральное тело или так называемая душа, приобретает особые свойства: уменьшается потребность в пище и сне, но нельзя употреблять вина, кофе, перца, о чем всех предупредили. Судя по тому, что к вечеру группа потеряла еще 10 человек, не все в это поверили. Возможно, и другие причины повлияли – они задыхались. Спасатели сопроводили их вниз на «105 пикет», причем две девушки проделали обратный путь на носилках.
Всего 1200 метров отсюда до самой высокой вершины Европы Эльбруса, с которой можно увидеть Черное и Каспийское моря одновременно, но без альпинистского снаряжения и разрешения спасателей эти метры не пройти, да и подготовка нужна соответственна. Как бы в доказательство, вскоре появился квартет настоящих альпинистов. Они вышли к вершине в 12 часов ночи, «посмотрели на моря», и в 8 утра уже снова были в «Приюте одиннадцати». Каждый вернулся с распухшими губами, как у бегемота после свирепой драки. Так действуют ультрафиолетовые лучи и прана на недостаточно утонченное физическое тело.
В Сарде задача была много проще, вместо альпинистского снаряжения, обычное вооружение. С автоматами, «кобальтёры» никогда не расставались. Змеиную гору покорили быстро, это только по карте она-2253 м., а в действительности, если минусовать высоту, на которой расположен поселок -2220, то получается 33 метра, хотя официально она значилась высотой 130 м. Убедились, что и название горы не соответствует действительности – ни одной змеи.
Восхождение можно назвать лебединой песней жизни в провинции Пактия, так как вскоре отделение покинуло это место – отозвали в полк.
Местожительство – полк
Закончился «курортный сезон». Он продолжался ровно месяц, как будто действительно был отпуск. Опять стали устраиваться на жительство. Поселились в одной из трех, выделенных группе «Кобальт», армейских палаток, которые длинными рядами занимали всю территорию полка. И только несколько щитовых домиков, для офицеров, диссонансом, нарушали этот тентовый строй.
В день переселения из Сарде неожиданно поднялся суровый «афганец» (песчаная буря), как бы мстя спецподразделению за оставленную «без защиты» провинцию. С диким ревом ветер пытался снести палаточный городок. Палатка, куда «неустрашимые воины» спрятались от бури, ходила ходуном, и не было надежды, что ее не сорвет. От песка, заполнившего все пространство, стало темно. Он проникал всюду, где только можно, и ощущался в носу, в ушах, хрустел на зубах. Стихия показала свой буйный нрав и, казалось, не будет ей конца, но самая грозная буря не может продолжаться бесконечно.
Еще в первые дни по прибытии в полк, все обратили внимание, что на горе, поднимавшейся над расположением полка, каждый день гремели взрывы. Думали какие-то учения, но это добывали «белый камень гор», как называли мрамор в глубокой древности. Гора была вся из чистого мрамора. Шла спешная работа по замене палаточных помещений на каменные. Ведь, известно, от тента пули и осколки не отскакивают, а желающих пострелять по палаточному городку было предостаточно. Наконец, и цивилизация докатилась сюда – построили из мрамора туалеты и не увидишь больше мирно сидящих рядышком офицеров и солдат, подобно курам на нашесте, на досках лежащих поперек вырытой траншеи.
В полку с таким охранением, уже чувствуешь себя неуязвимым, не боишься, что могут неожиданно украсть. Однако, по сравнению с «тихим» Сарде, здесь было «несколько шумно». Весь день до вечера, взрывают гору, а с наступлением темноты начинается свист и хлопанье осветительных ракет над охраняемой зоной. Иногда вдруг открывает огонь полковая батарея по целям, известным ей одной. И часто среди ночи какой-нибудь суслик или другой зверь, прогуливаясь по минному полю, и, не думая о том, что воины спят, в темноте заденет проводок –и взрыв. Несколько минут по этому месту – огонь пулеметный. Но только закрыл глаза, чтобы досмотреть сон, все повторяется снова. И так до рассвета. Но это первые бессонные ночи. Человек с нормальной нервной системой привыкает ко всему. Живут же люди около железных дорог, когда от каждого проходящего состава звенит посуда в доме. Но пока, привыкая к новым условиям, первую ночь спали плохо. Вторую ночь, тоже, так как в районе Газни, где надлежало вскоре жить, возникла ожесточенная перестрелка, длившаяся почти до утра.
В Афганистане «сарафанное» радио, которое точнее было бы назвать «брючным», потому что женщин в в\частях были единицы и ценились дорого, работало четко, и все всегда знали о происшествиях в войсках. Появились первые потери по Афганистану и среди «студентов», обучавшихся в Ташкенте. Отправили в Союз троих: одного майора из девятой группы – в Кандагаре прострелили голову, старшину милиции за пьянку и переводчика, который сошел с ума. Сотрудники МВД считались в командировке, поэтому по любому такому случаю или серьезной болезни командировку прекращали, в отличие от военнослужащих армии. Они могли болеть несколько раз и, тем не менее, продолжали службу. Конечно, командированных берегли, как более «ценных», но хотелось дослужить здесь намеченный срок и вернуться домой, победив самого себя.
