Пальмы в снегу - [151]
– Я буду скучать, Даниэла, – сказала сестре Кларенс. – Все теперь будет иначе.
Даниэла барабанила пальцами по столу. И она, и Лаа пережили шок, когда узнали правду. Ведь помимо всего прочего, Хакобо убил отца Инико. То, что это была самозащита, мало что меняло. И тем не менее, они теперь хорошо понимали значение слова «освобождение».
С Кларенс было сложнее. С одной стороны, она была рада, что их с Лаа связывает не просто дружба, да и Инико превращался для нее в сводного брата. Они будут связаны навеки, даже если пойдут разными путями. С другой стороны, ей было сложно примириться с ролью ее отца в этой истории. Она ведь с ним так и не поговорила.
– Кларенс, – вздохнула Даниэла, – Тебе не кажется, что пора поговорить с отцом? Рано или поздно все же придется.
– И что я ему скажу? Я не могу понять, как Килиан мог утаить существование Лаа в секрете от всех нас? Это больно, и он и так много мучился, когда расстался с Бисилой. А отец… – Ее глаза наполнились слезами, – отец насиловал и убивал, и это сошло ему с рук. Не понимаю, как мама с этим жила! То, что он творил, – немыслимо. Сильно ли прошлое довлеет над нами? По маме этого не скажешь. Знаешь, что она мне недавно выдала по телефону? Что они уже старые, а все это случилось тридцать лет назад. Мол, неужели нельзя забыть и простить события одной пьяной ночи? – Она протерла глаза. – Это так ужасно! Я не понимаю своих родителей.
Даниэла обняла ее.
– Нет, моя дорогая. Хакобо это не сошло с рук. Африканская кровь, текущая в венах его внуков, всегда будет напоминать твоему отцу о том, что случилось. А теперь, когда он узнал о существовании нежеланного сына, он боится потерять единственную дочь.
– Но он даже не захотел поговорить с сыном!
Кларенс закусила губу, чтобы сдержать рыдание. Она закрыла глаза, вспоминая все, что случилось с тех пор, как в руки ей попался этот злосчастный клочок бумаги в шкафу. Правда навеки связала жителей острова и жителей гор узами, которые невозможно разрушить. Ее мир теперь никогда не будет прежним. Он изменился навсегда, и неизвестно – к лучшему или к худшему. «Так близко и все же так далеко», – думала она. Или наоборот? Как бы ей хотелось, чтобы все случилось иначе: «Так далеко – и все же так близко»! Формоза, Фернандо-По, остров Масиаса и Бьоко. Рипото, Порт-Кларенс, Санта Исабель и Малабо… Пасолобино. Так далеко и так близко…
В доме Рабалтуэ теперь говорили на английском, испанском и пиджине, на буби и одном или двух местных диалектах. Кларенс позаботилась, чтобы ее племянники знали язык предков. Самуэль и его младшая сестренка Эноа, дети Даниэлы и Лаа, впитывали все как губки. Кларенс была уверена, что если бы они проводили больше времени в Гвинее, чем в Калифорнии, то заговорили бы на французском, португальском, фанг, аннобонском, баленге, ибо и ндове. Этот Бьоко – настоящая Вавилонская башня в миниатюре!
Глядя в огромные глаза Самуэля, Кларенс вспоминала Инико, которому однажды сказала, что владеть двумя языками – значит, обладать двумя душами. А сейчас Самуэль и Эноа знали множество слов на разных языках, и она надеялась, что они научатся строить из них прекрасные фразы.
Кларенс всегда радовалась визитам Даниэлы, Лаа и их детишек: во время их приездов пустой унылый дом наполнялся свежим воздухом. Старые стены звенели от голосов нового поколения. Даниэла донимала сестру, почему она так и не нашла себе подходящего мужа. Кларенс бросала взгляд на игрушки, разбросанные по полу, и улыбалась. Ну, не нашла и не нашла.
Когда в доме были дети, его захватывал веселый торнадо, силой которого наслаждался лишь дедушка Килиан, поскольку Хакобо и Кармен больше не покидали Бармон. Кармен ухаживала за Хакобо, страдающим от Альцгеймера и ныне практически беспомощным. А для Кларенс болезнь отца казалась трагикомичным перстом судьбы. Он утратил память о прошлом – для него это было и наказанием и спасением.
Приезжая в Пасолобино, Даниэла рассказывала о множестве изменений, коснувшихся Бьоко, начиная от восстановления старого казино, и заканчивая политическими, экономическими и социальными реформами. Она с жаром говорила о достижениях на почве демократии и прав человека, о кампаниях в запрет детского труда, о мерах, которые принимаются, чтобы положить конец дискриминации представителей других рас и вероисповеданий, о спасении женщин, пострадавших от жестокости, о борьбе со СПИДом, о развитии образования и здравоохранения; о внедрении новых технологий… Прежнюю Даниэлу было не узнать.
Кларенс очень удивилась, когда узнала, что реальная информация о стране не соответствует той, что она читала в Интернете. А сестра вправляла ей мозги:
– Кларенс, Гвинее нужна международная поддержка, но если ее оказывать, придется иметь дело с диктатором, каковым по сути является Теодоро Обианг Нгема Мбасого. Вот ведь дилемма! Но для меня самой ответ прост. Трудно отстаивать моральные принципы, когда кругом нищета. А чем больше вкладываешься, тем больше появляется рабочих мест, и прогресс идет быстрее. И все будет идти гладко.
– Ну, не знаю… Не проще ли свергнуть ненавистный режим и избавиться от тирании навсегда?
Алира унаследовала особняк и земли, которые принадлежали ее семье на протяжении нескольких поколений. Но время было к ним немилосердно – соседняя деревенька, раньше кипящая жизнью, совсем опустела. Люди уехали в большие города, где больше возможностей и больше перспектив. Если Алира хочет спасти любимую землю от упадка, ей придется приспособиться к новым временам. Одно рискованное решение изменит не только ее жизнь, но и будущее ее наследства.
Я бежала так далеко: от прошлого, от самой себя, от мужа. Бежала, потому что не умею бороться, не умею быть сильной. Теперь я – другой человек, с чужим именем и чужой историей, но мое личное прошлое, что я пытаюсь забыть и от которого хочу надежно спрятаться, нашло меня даже здесь, вдали от дома. Придется учиться быть сильной, ведь защитить меня некому. Или есть? Содержит нецензурную брань.
Рождение близнецов – счастье! Ну, это как посмотреть… Два голодных рта семейный бюджет не выдержит. Бабушка сказала решать вопрос радикально: один младенец остается, второго сдаем в детдом. И кому из детей повезло больше? Увы, не девочке, оставшейся под материнской грудью. Бабуля – ведьма, папа – бандит, мама – затравленное безропотное существо. Как жить, если ты никому не нужна? И вдруг нежданный подарок – брат, родная душа, половинка сердца. Теперь все наладится, вместе с любой бедой справиться можно! Разберемся, кто подбрасывает оскорбительные, грязные письма, натравливает цепных собак, преследует, пугает по ночам и… убивает.
Джемма. Впервые я увидела Калеба, когда мне было двенадцать. Во мне тут же вспыхнула детская влюбленность, которая с годами переросла в юношескую. «Разве может детская любовь длиться несколько лет?» – спросите вы. «Может!» – с уверенностью отвечу я и докажу вам это своим примером. Калеб. Я не должен был влюбляться в младшую сестренку своего лучшего друга. Она была под запретом. Господи, да она была ребенком, когда я впервые ее встретил! Но девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку, занявшую все мои мысли и сны.
Фрида получает необычное наследство после кончины бабули — должность ректора в Академии ведьм и колдунов. Когда-то Фрида была грозой академии и устраивала неприятности всем, кто окажется в радиусе поражения. Она и сама бы рада избавиться от наследства, да нельзя. Откажется — навсегда лишится магии. А в Академии сущее веселье. Педагог по зельям — первая любовь, колдун, который вытер о Фриду ноги. Попечитель и главный ревизор — бывший муж. А красавчик заместитель явно мечтает о должности Фриды и сделает всё, чтобы сжить нового ректора со свету.
Ольга Арнольд — современная российская писательница, психолог. Ее книга рассказывает о наполненном приключениями лете в дельфинарии на берегу Черного моря. Опасности, страстная любовь и верная дружба… Все было в тот год для работавших в дельфинарии особенным.
Его ледяные глаза пленили моё сердце. А один танец переплел наши судьбы. Бал дебютантов должен был стать для меня дорогой к признанию, а стал тернистой и опасной тропинкой к мужчине, в чьих глазах лёд сменяется пламенем. Но как пройти этот путь, сохранить любовь и не потерять себя, когда между нами преграды длиною в жизнь?