Палки - [4]

Леверетт попытался несколько смягчить свой стиль, но обнаружил, что в результате его работы становятся пресными и банальными. В конце концов заказы почти иссякли. Шли годы. Обособившись от суетного мира, Леверетт работал в своей мастерской, изредка выполняя заказы для галерей, время от времени продавая живопись или скульптуру музеям. Критики, впрочем, хвалили экстравагантные абстрактные работы мастера.

Война закончилась уже двадцать пять лет назад, когда Колин Леверетт получил письмо от давнего друга Прескотта Брандона, который стал редактором небольшого издательства «Готический дом», специализировавшегося на книгах в жанре хоррор. Они не переписывались уже много лет, но письмо начиналось в обычной непосредственной манере:

Орлиное гнездо / Салем, Массачусетс / 2 августа Закоренелому отшельнику Мидленда

Колин, я работаю над шикарным трехтомником ужасов X. Кеннета Алларда. Помнится, к рассказам Кеннета ты относился особо трепетно. Как насчет того, чтобы поработать над иллюстрациями? Для каждого тома мне нужно по двухцветной суперобложке и по дюжине картинок. Надеюсь, ты поразишь поклонников не банальными черепами, летучими мышами и оборотнями с полуголыми девицами, а чем-нибудь позамысловатее.

Ну что, заинтересовался? Пришлю тебе все материалы и подробности, а ты действуй по своему усмотрению.

Спишемся, Скотти.

Леверетт был в восторге. Он скучал по работе в издательстве, к тому же всегда восхищался гением Алларда, которому было подвластно словами передавать чувство всеобъемлющего ужаса. Он ответил Брандону согласием.

Для начала он принялся перечитывать рассказы, делая заметки и предварительные наброски. В его работу не будут вмешиваться никакие слабонервные редакторы отдела, Скотти сказал именно то, чего так хотел Леверетт.

Нечто особенное. Что-то необычное. Леверетт критически рассматривал карандашные наброски. Похоже, он движется в правильном направлении, но в работах явно чего-то не хватало — недоставало того зла, которым до предела насыщена проза Алларда. Ухмыляющиеся черепа и кожистые летучие мыши? Нет, Аллард явно заслуживает большего.

Жажда сотворить нечто удивительное полностью захватила Леверетта. Быть может, истории Алларда как раз и воскресили в его памяти тот весенний полдень на берегу ручья Манн…

Хотя Леверетт не заглядывал в старую записную книжку с того самого дня, когда вернулся домой полумертвый от страха и усталости, он отлично помнил, куда ее убрал: в папку, которую практически никогда не открывал. Достав блокнот, он задумчиво пролистал помятые страницы. Наброски пробудили безмерный ужас того далекого дня. Рассматривая причудливые решетки, Леверетт уже был уверен, что остальные непременно разделят с ним тот ужас, который он испытал тогда в подвале.

Художник добавил к черновым карандашным наброскам изображения фрагментов решетчатых конструкций. Глумливые физиономии страшных тварей Алларда наконец-то приобрели законченный вид. Леверетт удовлетворенно кивнул.

Через некоторое время пришло письмо от Брандона, который получил последнюю иллюстрацию к трехтомнику Алларда и был чрезвычайно доволен работой художника. Постскриптум редактор писал:

Во имя всего святого, Колин, что это за безумства из палок, которые ты всюду суешь?! Проклятые штуковины так и бросают в дрожь. Как ты додумался до такого?

Леверетт решил, что придется кое-что рассказать Брандону. Он написал длинное письмо, в котором сообщил о приключении на берегу ручья Манн. Только умолчал про ужас, вцепившийся в его запястье в подвале. Лучше уж пусть Брандон считает его слегка не в себе, чем убийцей.

Ответ от редактора пришел незамедлительно:

Колин, описанное тобой происшествие на ручье Манн воистину увлекательно: словно начало еще одного рассказа Алларда! Я взял на себя смелость переслать твое письмо Александру Стефрою из Пелхэма. Как ты, наверное, знаешь, доктор Стефрой — серьезный ученый, занимающийся историей этого региона. Уверен, твой рассказ заинтересует его, и, быть может, он прольет немного света на эту тайну.

Думаю, первый том «Голосов теней» будет готов в следующем месяце. Оттиск издания смотрится просто великолепно.

Желаю удачи, Скотти.

На следующей неделе пришло письмо из Массачусетса со штемпелем Пелхэма:

Наш общий друг Прескотт Брандон переслал мне ваш интереснейший рассказ об обнаружении любопытнейших предметов из дерева и камня, найденных вами на заброшенной ферме. Я нахожу это крайне любопытным и осмеливаюсь спросить: не располагаете ли вы какими-нибудь дополнительными сведениями? Сможете ли вы узнать это место спустя тридцать лет? Если возможно, мне хотелось бы этой весной исследовать фундамент, поскольку ваше описание наводит на мысль о схожих мегалитических постройках данного региона. Несколько ученых занимаются подобными сооружениями, мы считаем их остатками мегалитических построек бронзового века, и нам хотелось бы установить их возможное использование в ритуалах черной магии в колониальный период.

Последние археологические раскопки указывают на то, что приблизительно в 2000–1700 годах до нашей эры на северо-восток хлынул поток народов эпохи бронзового века из Европы. Мы знаем, что в это время произошел небывалый культурный скачок и никто вплоть до викингов не мог конкурировать с мореплавателями того времени. Остатки мегалитической культуры Средиземноморья можно увидеть в Микенах — Львиные ворота, в Стонхендже, в дольменах, гробницах и курганах по всей Европе. Более того, мегалитические постройки не только являлись данью стилю архитектуры, присущему данной эпохе. Вернее предположить, что они были необходимой принадлежностью религиозного культа, последователи которого поклонялись Матери-Земле, приносили жертвы и верили в то, что бессмертие души гарантировано захоронением в мегалитических гробницах.