Палестинский патерик - [47]

20. Брат сказал: «Воздержание одних ли только яств касается, отче, или и другого чего?» Старец отвечал: «Нет, сын мой, не одних яств, но это всеобъемлющая добродетель. Так, есть воздержание языка,— чтоб не многословить, не говорить недолжного, не поносить, не осуждать, не бранить, не клясть, не лгать, не переносить речей, не клеветать, не льстить; есть воздержание слуха — заключать слух от суетных речей, чтоб не смущаться ими; есть воздержание очей — удерживать очи от всякого неподобного смотрения, не устремлять их бесстыдно на красоту, не обращать туда и сюда, не подсматривать за другими; есть воздержание от гнева — удерживать ярость и не распаляться сердцем на другого; есть воздержание от славолюбия — не желать и не любить прославления, не искать чести, не возноситься и не насыщаться похвалами; есть воздержание помыслов — удерживать их и заграждать им вход страхом Божиим, не услаждаться ими и не сослагаться с ними; воздержание от похоти и страсти нечистой — отгонять помысл, вводящий в сладострастие, не беседовать с ним, не услаждаться, не сослагаться, не творить воли плоти, но обуздывать страсти постом, бдением, трудом, паче же всего страхом Божиим. Истинный воздержник, жаждущий истинных благ и к ним устремляющий ум свой, имеет отвращение от похотей и сластей, не услаждается лицами жен, не прельщается красотою телесною и лестными словами, но желанием лучших благ и страхом будущего суда обуздывает всякую похоть. А невоздержный не только с услаждением предается празднословию, веселостям, сладкоядению и многоядению, но и сослагается с скверными помыслами. Возобновляя в памяти лица жен, пожатия рук, обнимания, страстные слова, обольстительные усмешки, помавание очей[26], украшение одежд, черты лиц, часы и места бесед и вообще все, влекущее к похоти, сластолюбивый и невоздержный распаляется похотию в сердце своем. И горе таковому, ибо он будет осужден с осужденными! Осужденный в славолюбии, или дерзости, или преслушании, или в бесчинии, или во лжи, или в празднословии, или в гордости, или в зависти, или в гневливости, или в поношении и оклеветании неправедном, какое может иметь оправдание на суде и что может представить в защиту себе? Все такие будут безответны и, конечно, пойдут во ад, если заблаговременно не покаются и не исправятся. Потому, сын мой, умоляю тебя, не презирай сего, как малого и ничтожного и не стоящего быть предметом Божия суда, но всяким хранением храни себя от всего такого, да прославишься во Христе Иисусе Господе нашем».

21. Брат сказал: «Поистине так, отче. Но прошу тебя, научи меня теперь и о молитве, как она отрешает ум от всех помышлений?» Старец отвечал: «Помышления имеют предметом своим вещи — чувственные или умственные. Занимаясь сими вещами, ум носит в себе помышления о них. Благодать же молитвы сочетавает ум с Богом и, сочетавая с Ним, отрешает его от всех помышлений. Тогда ум, обнаженно от всего беседуя с Богом, соделывается боговидным и, соделавшись таковым, просит у Бога, что должно, и никогда не раскаивается в прошении своем. Потому-то Апостол заповедует непрестанно молиться (см.: 1 Сол. 5, 17), чтоб мы, сколько можно чаще сочетавая ум с Богом, мало-помалу отрешились от пристрастий чувственных».

22. Брат сказал: «Как ум может непрестанно молиться, когда, поя псалмы, читая, беседуя с другими, исправляя свои нужды, мы развлекаем его разными помышлениями?» Старец отвечал: «Святое Писание не заповедует ничего невозможного. И сам Апостол, написавший сию заповедь, пел, читал, учил, работал и страдал, гонимый, а между тем непрестанно молился. Непрестанная молитва состоит в том, чтоб ум содержать в великом благоговении и горячем устремлении к Богу, о Нем едином мыслить, Им единым заниматься, Его единого зреть, к Нему припадать в сердечном молении, всегда висеть на непоколебимом уповании на Него и в надежде на Него быть дерзновенным во всех делах и приключениях. Имея такое расположение, Апостол говорил: кто ны разлучит от любве Божия; скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота... известихся, яко ни смерть, ни живот, ни Ангели... ни ина тварь кая возможет нас разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе Господе нашем (ср. Рим. 8, 35, 38—39). Также: во всем скорбяще,но не стужающе и прочее; и опять: всегда мертвостъ Господа Иисуса в теле носяще, да и живот Иисусов в теле нашем явится. Присно бо мы живии, в смерть предаемся Иисуса ради, да и живот Иисусов явится в мертвенней плоти нашей (ср.: 2 Кор. 4, 8, 10—11). Имея такое расположение, Апостол непрестанно молился, ибо во всех делах и приключениях, как сказано, висел на надежде Божией. Так и все святые всегда радовались в скорбях, чтоб воз-весть в навык Божественную надежду. И Апостол говорил: сладце убо похвалюся паче в немощех моих, да вселится в мя сила Христова. Темже благоволю в немощех, в досаждениих, в бедах, в изгнаниих, в теснотах по Христе: егда бо немощствую, тогда силен есмь (ср.: 2 Кор. 12, 9—10). Но горе нам, несчастным! Оставили мы путь святых и потому скудны духовными делами».

23. Выслушав сие, брат сказал: «Что же делать мне, живущему в нерадении и беспечности и не знающему даже, как молиться?» И старец, воодушевляя брата, сказал: «Но отныне, сын мой, начни пещись о своем спасении и внимать себе, ибо нет, нет, говорю тебе, лучшего пути, как внимать себе и чисто служить Богу, в тишайшем помысле, в неложном смирении, в нелицемерном благоговении, в искреннем сострадании и любви. Не должно ограничиваться одним телесным подвигом, но паче смотреть на душевные движения и расположения и прилежать к сокровенным деланиям. Касательно же молитвы, потщись, сын мой, сердечно приметаться