Паладинские байки - [33]

Прозвучал гонг – время ужина. Робертино снял фартук и тоже надел мундир. Оливио вздохнул:

– Да, наверное, ты прав… Спасибо. И кстати, после ужина помашемся на мечах в зале?

– Ты с ума сошел? У тебя вся спина в ушибах, какое помашемся? Нет уж.

– Так мне Манзони велел…

Робертино рассмеялся:

– Если ты ему скажешь, что навалял свободно практикующему магу, он тебе это за три тренировки засчитает, и, кстати, даже дознаваться не станет, что да почему, только имя магика спросит. Так что сегодня ты заслужил весь вечер в постели проваляться. Чем я тебе и советую заняться немедленно после ужина.

Оливио совету последовал, сразу после ужина пошел в спальню, где свалился на кровать и не успел и поворочаться, как сразу заснул без забот и сновидений.

Паладины в отпуске

Отпуск – это, можно сказать, заветная мечта каждого паладина. Отпуск – это три недели в году, которые паладин может провести как угодно, где угодно и ни перед кем при этом не отчитываться. Ну, конечно, обеты никуда не деваются и их надо соблюдать даже в отпуске. Но вот остальное… про остальное можно временно забыть. Потому неудивительно, что многие строили на это время самые радужные планы, главным в которых было – оказаться как можно дальше от паладинских казарм, капитана Каброни и тренировочного плаца. И вообще королевского дворца.

Младшим паладинам отпуск полагался в одно время – главным образом для удобства их наставников, которые получали три недели отдыха от своих подопечных и могли заниматься воспитанием только кадетов (которым как раз отпуск и не полагался, не заслужили еще). Для кадетов наступали тяжелые времена, когда младшие паладины разъезжались кто куда: ведь теперь тренировочные залы и плац поступали в полное распоряжение кадетов, а кадеты – в полное распоряжение наставников. И уж те отрывались вовсю. Благо кадетов было немного.

Итак, накануне первого дня осени двадцать младших паладинов разного возраста лихорадочно собирались, вытряхивая из сундуков всякий хлам, накопившийся за год, паковали дорожные баулы и обсуждали свои планы. В обеих спальнях младших паладинов стоял шум и гам, и посреди этого шума только один паладин не суетился, не строил особых планов и не обсуждал ничего, а просто валялся на застеленной кровати, закинув руки за голову, а ноги на спинку изножья, и мрачно смотрел в потолок.

Это был младший паладин Оливио Альбино, и его унылое спокойствие объяснялось попросту тем, что ему было некуда ехать. Он оставался во дворце, как и в прошлом году. И когда его сотоварищи, радостные и сияющие, по одному и по двое покидали спальню, навьюченные своими вещами, он монотонно отвечал им на прощальные слова вежливыми пожеланиями хорошо отдохнуть. Товарищам становилось стыдно, и они торопились поскорее уйти. Так что ближе к вечеру в первой спальне уже никого не было, только лежала в углу большая куча снятого с кроватей белья, а во второй, где жил Оливио, оставался только он. Правда, еще две кровати были не убраны: паладина Робертино и паладина Жоана. Ну, с Робертино-то понятно: он до вечера в университете проторчит, небось еще нагрузят его там заданиями на время отпуска, наверняка стопку книг притащит. Или вообще никуда не поедет, как в прошлом году было, когда Робертино долго колебался, что выбрать – отпуск или практику в больнице у знаменитого хирурга мэтра Пастеля, и в конце концов выбрал практику. А вот почему Жоан не торопится – вот это уже интересно. Он ведь уже целый месяц мечтательно вздыхал и строил планы на эти заветные три недели.

Оливио вздохнул, полез в карман и достал сложенный в четыре раза казенный конверт из серой бумаги, вынул из него письмо с печатями королевской учетной палаты, покрутил в руках, да и бросил на кровать.

Скрипнула дверь, и в спальне появился Робертино. Как Оливио и предугадал – со стопкой книг и пачкой каких-то брошюр под мышкой, которые он ссыпал на свою кровать.

– Привет, Оливио, – сказал он, снимая мундир и вешая на крючок.

Оливио в ответ вяло махнул рукой и, не вставая, спросил:

– Ты что, опять на практику остаешься?

– Да нет, я подумал и решил, что надо бы и домой съездить, я там три года не был. Вот заданий надавали… Придется все это с собой волочь. А ты как?

Не успел Оливио и ответить, как в коридоре раздался шум, и через несколько секунд в спальню ввалился младший паладин Жоан Дельгадо и с ним – высокий, худой мужчина с длинной косой соломенных волос, бородкой и в красно-черной мантии армейского боевого мага, с большой сумкой через плечо.

– О, а я думал, что тут уже никого нет, – сказал Жоан. – Привет, парни. Знакомьтесь – мой брат Джорхе, боевой маг его величества. Джорхе, это мои друзья, Робертино и Оливио. Ну, я тебе о них рассказывал.

Джорхе вежливо поклонился, с любопытством глядя на паладинов. Робертино ответил тем же, Оливио, по-прежнему не вставая, отсалютовал ему по-паладински.

– Очень приятно познакомиться, сеньоры паладины, – сказал маг.

– Взаимно, мэтр Джорхе, – Робертино улыбнулся. – Жоан тоже о вас много рассказывал.

Жоан прошел к своей кровати, Джорхе сел на скамью у дверей. Вытащив из-под кровати свой сундук, Жоан его раскрыл и принялся вываливать все, что было там, на кровать, кое-что запихивая в дорожную сумку. И попутно жаловался на жизнь: