Паладин - [8]

Молитва принесла Джоанне некоторое облегчение, напомнила о доме. Когда человек в отчаянии, именно память о доме и о родных придает ему сил. И позже, сидя у своего окошка, глядя на унылый окрестный пейзаж, Джоанна вспоминала милую Англию, светлые башни родительского замка, свою семью. Как же она соскучилась по ним! Больше двух лет назад она покинула родные берега, надеясь, что совершит паломничество в Святую землю, уповая, что, помолившись в святых местах, она сможет излечиться от бесплодия, родит ребенка. И это ее желание было исполнено — она носила дитя.

Джоанна вслушивалась в себя, замечала, как округлился живот, как налилась и стала по-особенному чувствительной грудь. Но этого чуда материнства, возможно, и не случилось бы, если бы она не встретила на своем пути человека, которого никак не могла забыть.

Мартин… Таинственный голубоглазый попутчик, загадочный рыцарь, который спасал ее, говорил ей о своей любви, в объятиях которого она познала упоительную радость. Он возносил ее своей любовью до небес и… пугал… Ее уверяли, что Мартин враг, а она помогла ему скрыться. И пусть Джоанна смирилась с мыслью, что им больше никогда не встретиться, но ее сердце не хотело забывать его. Увы, Мартина ненавидел и преследовал ее брат Уильям де Шампер, его сурово осуждала верная служанка Джоанны Годит, его подозревал капитан ее стражи Дрого, а порой о Мартине с какой-то издевкой вспоминал и ее супруг Обри. Но все же сейчас, не ведая, что ее ждет, страшась своей участи, Джоанна находила отраду, вспоминая каждый миг, когда они были вместе, каждое его прикосновение, каждый взгляд…

— Наша госпожа опять размечталась, — посмеивались в стороне служанки Джоанны, наблюдая за уединившейся англичанкой, которая сидела в стороне с просветленным и нежным лицом.

Молодая женщина клала руку на живот. Она носит дитя. Она родит ребенка от своего возлюбленного Мартина… И какая судьба ожидает это несчастное дитя узницы?!

Она заставляла себя не падать духом. Нельзя все время печалиться, нельзя сдаваться. Ведь сказано же, что уныние — один из смертных грехов. И Джоанна старалась отвлечься, находила себе все новые занятия, только бы не увязнуть в пучине печали и страха. Она начала старательно изучать язык сарацин, даже попросила Фазиля научить ее писать свое имя арабской вязью. Из окна и со стен крепости с интересом рассматривала проходившие по Дороге Царей мимо Монреаля караваны, расспрашивала о местной торговле, а то вдруг начала приручать содержавшегося в замке охотничьего гепарда.

Зверь содержался в клетке внутри построек замка, и, прогуливаясь по лабиринтам Монреаля, Джоанна могла подходить к нему, сперва осторожно, глядя только издали, а когда зверь перестал хищно скалиться при ее приближении, начала подступать к прутьям клетки, негромко подзывать его, а там и прикармливать, принося гепарду остатки мясных деликатесов со своего стола. В итоге она добилась того, что зверь начал ждать ее появления, вставал, едва она появлялась, терся пятнистой головой о прутья клетки. Она же разговаривала с ним негромко и ласково, и ей начинало казаться, что хищнику это нравится, он издавал негромкие мурлыкающие звуки, порой даже опрокидывался, как будто подставляя брюхо, чтобы его погладили. Гепард нравился Джоанне тем больше, что, как заметила пленница, он не переносил нового хаджиба Абу Хасана. Когда тот обходил стену в своих черных развевающихся одеждах или громко отдавал приказы, гепард начинал метаться и рычать, словно приходя в ярость. А вот с Джоанной даже мурлыкал…

Однажды, когда молодая женщина сидела на ступеньках рядом с клеткой, к ней приблизился плотный, облаченный в кольчугу сарацин с выкрашенной хной рыжей бородой и попытался на ломаном лингва-франка спросить, каковым она находит его охотничьего гепарда. Джоанна, используя имеющийся у нее запас арабских слов и выражений, ответила, что эта огромная кошка великолепна.

— О, вы не тратите время даром и изучаете наш язык, — улыбнулся ее собеседник. И поклонился, представившись: — Мое имя Керим ибн Халиль ибн Рашид, госпожа. Прежде я был в Монреале хаджибом, но теперь, когда этот пост по воле господина Малика аль-Адиля передали Абу Хасану, я тут просто капитан ворот, то есть слежу за охраной в крепости.

Позже Джоанна, поразмыслив, решила, что как бы покорно ни принял свое понижение по службе бывший хаджиб Керим, вряд ли оно его обрадовало. А из разговоров с Фазилем она выяснила, что у Керима с Абу Хасаном были даже ссоры, ибо новый хаджиб вроде как уличил прежнего в недоимках со сбора пошлины, хотя тот упорно отвергал обвинения. Но Джоанну мало касались эти местные недоразумения, а вот то, что она может хоть с кем-то общаться в крепости, ее устраивало. Правда, встречаясь с рыжебородым Керимом подле клетки с гепардом, они обычно обсуждали лишь достоинства пятнистого хищника: бывший хаджиб с удовольствием рассказывал назареянке, насколько хорош его любимец на охоте, от которого не может убежать ни степная газель, ни песчаная лисица; даже взлетавшего орла он как-то настиг в стремительном прыжке и сбил ударом когтистой лапы.