Паладин душ - [23]

— Нет. Не сейчас. Никогда. Никогда больше.

Он сглотнул, дрожа, превратил официальное прощание в нервный кивок и сбежал.

Глава пятая

Пережидая долгий весенний дождь, они ещё на два дня задержались в Касилшасе, со всех сторон окружённые гостеприимством, которое начинало казаться Исте несколько навязчивым. Её приглашали в семинарскую трапезную не отведать скромной пищи, а почтить своим присутствием настоящие банкеты в её честь, причём старшее духовенство и местная знать чуть ли не дрались за место у стола рейны. К ней продолжали обращаться как к сьере ди Аджело, но всё же пришлось на время забыть об уже привычных простых манерах и вспомнить тонкости дворцового этикета, столь крепко засевшие в голове, что едва ли даже времени удалось бы стереть их. Иста была любезна, внимательна к гостям; она расточала комплементы, улыбалась и, стиснув зубы, посылала Фойкса сообщить вечно ускользающему ди Кэйбону, что ему немедленно нужно завершить все свои изыскания или Бастард знает что ещё. Пришло время двигаться дальше.

Следующие дни прошли куда как лучше: приятная езда от одного священного источника к другому по цветущим полям и долам давала именно тот отдых, которого Иста ожидала от паломничества. Неуклонно продвигаясь на северо-запад, они миновали Баосию и оказались в соседней провинции — Толноксо. Долгие часы, проводимые в седле, сменялись одухотворёнными прогулками к местам, представляющим собой исторический или теологический интерес, — к колодцам, руинам, рощам, источникам, знаменитым захоронениям, стратегически важным возвышенностям и бродам. Юная часть отряда прочёсывала все места боевой славы в поисках наконечников от стрел, осколков мечей и костей и, обнаружив какое-нибудь пятно, спорили, был ли это след крови какого-нибудь героя. Ди Кэйбон обзавёлся новой книжкой для своей переносной библиотеки, скрывавшейся в седельной сумке; в этой брошюре были изложены истории и легенды региона, и, когда появлялась возможность, он зачитывал оттуда выдержки. И несмотря на вереницу весьма непритязательных постоялых дворов и священных приютов, совсем не соответствующих тому, к чему привыкла рейна или даже младшая дочь провинкара, Иста давно так не спала даже в собственной постели… очень давно, уже и не вспомнить когда. К великой радости, тот странный сон больше не возвращался.

В первые дни после Касилшаса на утренних церемониях ди Кэйбон блистал результатами своих поспешных штудий, без зазрения совести подглядывая в сборник уроков по теологии. Но дальше на суд публики появился более интересный и смелый материал — предания о героических деяниях Шалионских и ибранских святых и одержимых богами мучеников, выполняющих волю своих божеств. Ди Кэйбон за уши притягивал связи между этими сказаниями и местами, которые паломникам предстояло осмотреть, но Иста так легко не поддавалась. От историй о чудесах, которые творили мужчины и женщины, бывшие сосудами для божественной силы, светились восторгом глаза не только у Ферды и Фойкса, но даже у Лисе, однако на Исту эти тайные намёки никак не действовали. Он беспокойно ждал, что рейна скажет, но она холодно благодарила его. Служитель кланялся и разочарованно уходил, укрепившись в намерении сделать намёк ещё прозрачнее.

Перелом в секретной кампании ди Кэйбона наметился, только когда они достигли изножья холмов на западной границе и прибыли в городок Виниаска, как раз во время праздника, посвящённого середине весны. День гуляний приходился на расцвет сезона, когда до дня Матери оставалось столько же, сколько прошло со дня Дочери. В Виниаске в эту пору возобновлялось движение торговых караванов из Ибры через заснеженный перевал, что означало приток вина, масла, сушёных фруктов, рыбы и массы других деликатесов из этой тёплой страны, а также экзотических товаров с дальних берегов.

За городскими стенами между каменистой речкой и сосновой рощицей раскинулась ярмарочная площадь. От жарящихся за палатками кабаньих туш поднимался аромат, от которого текли слюнки, на лотках красовались предметы, сделанные руками девушек, во имя богини соревнующихся в рукоделии. Проходя мимо прилавков с вышивкой, шитьём и шерстяными изделиями, Лисе вздрогнула. Ди Кэйбон и Фойкс вернулись из разведки и грустно сообщили, что в палатке с едой попробовать стряпню дают только судьям.

Еда, конечно, очень важна, но и про молодой задор забывать не стоит. Несмотря на то что праздник устраивался в честь девушек, молодые люди тоже были не прочь побороться за взоры прекрасных глаз в разнообразных состязаниях на смелость и ловкость. Стража Исты, воодушевившись происходящим, умолила своего командира отпустить их и разбежалась попытать счастья, хотя Ферда и успел разделить ребят на пары, чтобы они в любой момент могли откликнуться на зов своей рейны. Суровость Ферды мгновенно улетучилась, когда он выяснил, что будут скачки. Отпрашиваться было больше не у кого, и поэтому он обратился к Исте. Она, спрятав улыбку, отослала его готовить скакуна.

— Мой курьерский конь, — страстно заявила Лисе, — покажет всем этим деревенским пони, что их место у плуга!