Палачка - [111]

— У вас все? — спросил Доктор, когда Павел замолчал.

Павел кивнул.

— Вы перечислили, — сказал Доктор, мило улыбаясь, но Влк понял, что он расставляет очередную ловушку, — трудности, с которыми связана электрокуция. Выходит, она не гарантирует стопроцентный результат?

— Почему же? — поспешно возразил Павел. — Гарантирует!

— А как же тогда, — ввернул Доктор, — Фред Филлипс?

Павел опять превратился в вопросительный знак. Бедняга, посочувствовал ему Влк, второй раз он тебя подловил — о пятерке и думать забудь!

— Это, — сказал Доктор внушительно, — прецедент, о котором обязан помнить каждый электрокутор! Труп Филлипса, после того как врач констатировал смерть, в научных целях передали некоему доктору Корнишу, который безответственно скрыл результаты своего эксперимента, не подумав о последствиях: он вернул казненного к жизни. Когда же Корниш продемонстрировал плоды своих усилий, разразился скандал, началось судебное разбирательство; штат Нью-Йорк, требовавший повторной казни, проиграл дело, и Филлипсу позволили выехать под вымышленным именем в Мексику, где он вскоре на радостях, — закончил Доктор, сделав знак Влку подтвердить, — упился до смерти.

Влк кивнул. Ничего другого ему не оставалось. Павел получил четверку и мог поздравить себя с тем, что легко отделался. А вот за второго близнеца профессор беспокоился гораздо сильнее. Но вместо него появился Карличек с тарелкой бутербродов. Уверенность, с которой он прошел к кафедре и водрузил на нее тарелку, сбила с толку даже Влка.

— Господа, — Карличек сделал приглашающий жест рукой, — делу время, закуске час!

— Постойте, — возразил председатель, — еще рано делать перерыв, мы прослушали только двоих!

— Карличек, — насупился Влк, — ты что, с ума сошел?

— Мне сказали, что уже! — стал защищаться тот.

— Кто сказал?! — рассердился Влк.

— Не помню, — ответил Карличек с унылым видом: у него случались провалы в памяти.

— Оставь все здесь и убирайся! — приказал Влк. — И пришли сюда Петра Краля!

Карличек, пятясь, выбрался из зала: видимо, полагал, что так будет менее заметен. И сразу же зашел Петр Краль с косым пробором на левой стороне. К ужасу Влка ему достался вопрос, который скорее подошел бы его брату: "Является ли палач гуманистом?" Но Петр Краль не побледнел, не стал запинаться, а напротив, удивительно бойко начал перечислять примеры — Влк не раз обсуждал, их на уроках, стараясь воспитать в ребятах гордость за свою гильдию.

Он упомянул римлянина Алессандро Браччо, который обливался слезами, устраивая по папскому вердикту чудовищное устройство для наказания роскошной красавицы (Петр назвал ее "Мисс Италия") Беатриче Ченчи: она наняла убийц, желая отомстить обесчестившему ее отцу. Алессандро подвесил обнаженную Беатриче за руки и за ноги над столбом с алмазным острием; когда мышцы конечностей ослабевали, острие вонзалось в ее нежный живот. Второй раз Браччо прослезился, когда отрубал ей, преступнице и жертве, голову. Обезглавленное тело, продолжал Петр, яростно извивалось в конвульсиях, пышная грудь колыхалась. Исполненный сострадания, Браччо поднял за волосы голову Беатриче и воскликнул: "Вот голова римской девственницы, павшей жертвой своей красоты!"

— А вы знаете, как это звучит в оригинале? — прервал его Доктор и, не дождавшись ответа, продекламировал, выразительно жестикулируя: — "Eссо, lа testa di una donzella romana martire della sua belezza"! Но это — так, — благосклонно пояснил он, — в качестве дополнения. Продолжайте.

Петр продолжал раскрывать тему. Он поведал о мастере Клаусе из Берна: тот, будучи не в силах спокойно смотреть, как у Ганса Эттера, стоящего на костре, из-за ветра медленно обугливаются ноги, размозжил ему голову, за что и был уволен, пояснил Петр, с позорным клеймом либерала. Он упомянул и выдающегося гуманиста восемнадцатого века Франца Иосифа Вольмута из Зальцбурга — своими смелыми прошениями в адрес Его Святейшества архиепископа он не раз добивался, чтобы мелким жуликам повешение заменяли отсечением головы; случалось, Вольмут становился крестным отцом детей казненных, и те обязаны ему львиной долей своих успехов, например, будущий священник Моор, автор песни "Тихая ночь". Из современников Петр упомянул Джона Джонсона из Чикаго — в 1965 году он не побоялся выступить по телевидению (Влка кольнуло в сердце: он вспомнил, как они с Шимсой завидовали ему) в дискуссии с преступником по фамилии Уитерспун, убившим полицейского. Уитерспун попытался, и не безуспешно, вызвать сочувствие зрителей, утверждая, что убивал в состоянии аффекта, в то время как Джонсон намеревается убить его вполне осознанно. В ответ Джонсон невозмутимо произнес: "Это мой бизнес!" — и сотни тысяч американцев встретили эти слова рукоплесканиями. В заключение Петр привел рассказ актрисы Дайаны Доре о том, как Палач Ее Величества Альберт Пьерпойнт время от времени приглашал ее в принадлежащий ему бар на Олдхем-роуд, где гостеприимно угощал за свой счет бедняков, обязавшихся соблюдать правило: "NO HANGING AROUND THE BAR!"[62] A когда он после работы собирался к ней в гости, то, бывало, перед этим нежно напевал в телефон: "Be kind to me";