Палачи - [25]

- Пойдем-ка, - предложил я. Торстенсен заколебался. Я нетерпеливо повторил:

- Живее! Хватай рюкзачишко и следуй за дядей! Вон туда, к симпатичным стопкам хорошеньких детских кубиков...

Впору было вздохнуть с облегчением, затащив Эрлана Торстенсена в нужное место, но это шло бы полностью вразрез моей роли: несокрушимый, дерзкий сверхчеловек ничего иного, кроме беспрекословного повиновения и ждать не мог. Но вам сообщаю: противник, настолько глупый, чтобы толковать о собственной боязни либо, подобно Эрлану, похваляться отсутствием оной, способен отколоть любую штуку - даже когда в поясницу нацелено спрятанное пистолетное дуло. Я весьма опасался дурацкой выходки, однако норвежец оказался осторожен.

- Прекрасно, - сообщил я. - Можешь поставить рюкзак.

Мы очутились в узком, длинном промежутке между рядами высоко уложенных ящиков. Ни с причала, ни с корабельного борта никто не мог бы созерцать нашей оживленной беседы.

- Поговорим, как разумные люди, - предложил я._ Во-первых, прошу поверить слову: Бьерн погиб. Сомневаешься - отыщи мисс Эльфенбейн, получишь полное подтверждение... Бьерн явил непомерную прыть, и чересчур уж усердно пытался доказать собственную силу и храбрость. Наверно, привык лупить беззащитных женщин: забыл, что иногда и сдачи можно схлопотать - немалой. Веришь или нет?

Норвежец медленно кивнул.

- У вас пистолет Бьерна... Верю...

- Извини, если отнял у тебя закадычного друга.

- Мы друзьями не числились. Велели работать на пару с Бьерном - работал; но субъект был неприятный, грубый, вульгарный. Хотя и толковый агент, ничего не скажу. Можно было многому поучиться...

- Вот и чудно, - произнес я. - Значит, личной обиды и вражды не наличествует.

Эрлан помотал головой.

- Слушай внимательно. От Бьерна ты уже ничему никогда не научишься. От меня же сможешь набраться немало полезного. Например, узнаешь, как уцелеть. Или как сыграть в ящик. Сам решай, Эрлан Торстенсен. Встречу еще раз - уложу. Безо всякого предупреждения. Посему, постарайся не попадаться на глаза. Отныне и вовек.

Пристально рассматривая меня, Торстенсен безмолвствовал. Неподалеку высилась могучая лебедка, но двигатель пока не запускали. Царила относительная тишина, стрелять не дозволявшая. Надлежало просто разговаривать и грозить вовсю.

Так я и сделал.

- Хочешь выжить, Эрлан - бери ноги в руки и опрометью лети подальше, где не столкнешься со мною даже случайно. Случайно ли, намеренно ли столкнешься - где бы то ни было, запомни! - убью без промедления. Только не думай, что я запугиваю - ради собственного блага не думай. На улице, в переполненном театре, в автобусе, трамвае, поезде - где угодно: я убью тебя. Увижу твое лицо - выстрелю, а стреляю весьма недурно. Быть может, меня поймают и в тюрьму определят, но тебе легче не сделается. Уяснил?

- Вы либо спятили, - ответил парень, - либо...

- Не усомнись, о юный и нежный отрок, - вызывающе оскалился я. - Извергни всяческое недоверие вон из башки. Не то в ней, родимой, возникнут аккуратное входное отверстие и весьма неопрятное выходное... Мы долго толковали о тебе: я и миссис Барт. Мадлен, говоря мягко, недолюбливает парней, лупящих ее по затылку и сбрасывающих прямиком в соленую, довольно глубокую воду. Просила кой-кого пристукнуть. Цитирую: "Волкодава ты утопил, Хелм, однако не вредно и щенку свернуть шею - дабы я успокоилась". Конец цитаты. Мадлен - весьма злопамятная и мстительная особа, Торстенсен, хоть и кажется изнеженной рохлей. Мне стоило некоторого труда тебя выгородить. Не из человеколюбия, конечно, а лишь потому, что время неудобное и место негожее. Без нужды связываться с норвежской полицией навряд ли стоит. Поэтому даю шанс - один-единственный шанс! Объявишься снова - повторяю: где бы то ни было! - на свете станет меньше одним Торстенсеном.

Я сощурился. Повелительно махнул рукой.

- Лекция окончена. Забирай рюкзак и проваливай. Быстро-быстро, и далеко-далеко.

Норвежец помедлил, потом неохотно склонился, ухватил дорожный мешок за лямку и двинулся прочь.

Наконец-то заскрежетала портовая лебедка, зарокотала могучим мотором. Чрезвычайно кстати... Я кривился, понимая: большая часть воинственных угроз пропала вотще и втуне. Запугивать хорошо полных молокососов. Иногда удается нагнать страху и на серьезных людей, но только если вы настоящий, девяносто шестой пробы гангстер с надлежаще бандитской харей. Впрочем, гангстеры все же связываются с другой публикой. А наши противники не шибко внемлют свирепому рыку, и произвести на них истинное впечатление можно лишь застрелив наповал.

Я выхватил пистолет, проворно обмотал припрятанным в кармане влажным полотенцем, позаимствованным из Дианиной каюты.

- Эрлан!

Норвежец услыхал, невзирая на грохот и шум. Три быстрых шага избавили бы его от любой опасности, но юные норвежские герои не улепетывают. Задержавшись, белобрысый потомок викингов хладнокровно вперил в меня бестрепетный взор. Я выстрелил.

Пуля ударила в картонный ящик рядом с Торстенсеновским ухом. Непроизвольно подпрыгнув, Эрлан овладел собою и застыл. Я лениво приблизился.

- Запомни: в любое время. В любом месте. И в точности как сейчас, но прицелюсь на полтора фута правее... Встретимся опять - будешь покойником.