Палачи ада. Уроки Хабаровского процесса - [17]

А вот мнение известного японского военного историка Фудзивары Акиры: «Японская армия и японские правящие круги намеревались всецело использовать Тройственный пакт для войны против Советского Союза… Вторжение Гитлера в СССР и участие в антисоветской войне Японии рассматривались как исключительно благоприятная возможность сокрушить оплот революции… Маневры “Кантокуэн”, в ходе которых была осуществлена небывалая в истории армии мобилизация, проводились не из предосторожности, а для того, чтобы быть готовыми в любой момент начать войну… Составленный график подготовки к операциям осуществлялся с опозданием лишь на двое суток… Нападение Японии на СССР не произошло потому, что она не имела уверенности в победе над сильным в военном отношении Советским Союзом… Поражение немецкой армии в январе 1943 г. под Сталинградом окончательно лишило Японию надежд на успешное дня Третьего рейха развитие германо-советской войны».

Историкам правонационалистической ориентации все труднее отрицать, что пакт о нейтралитете был нарушен не Советским Союзом, а Японией. Так, например, начальник военно-исторической службы японского управления национальной обороны (ныне Министерства обороны) Номура Минору под давлением документов был вынужден признать, что, готовясь к нападению на СССР, Япония пошла на «преступное покушение» и совершила преследуемое по закону «не доведенное до конца преступление», которое выразилось в нарушении японо-советского пакта о нейтралитете.

Призывом отказаться от фальсификации истории советско-японских отношений в годы войны прозвучало высказывание профессора Токийского университета Онумы Ясуаки, который заявил: «Японская сторона под кодовым названием “Особые маневры Квантунской армии” — “Кантокуэн” осуществляла массовую мобилизацию с замыслами напасть на Советский Союз в момент, когда положение Германии будет выгодным. Так как эта подготовка именовалась “маневрами”, в Японии мало известен факт о том, что в действительности это была подготовка к войне. На это необходимо обратить особое внимание. Ведь когда Советский Союз упоминает о “Кантокуэн”, в японском обществе это воспринимается как нерезонное заявление. Однако факты есть факты. Я считаю, что следует признать: “Кантокуэн” не были обычными маневрами, а были подготовкой к войне».

Даже отстаивающие проправительственные позиции составители насчитывающей свыше ста томов японской «Официальной истории войны в Великой Восточной Азии» вынуждены признавать, что запланированное японское нападение не состоялось лишь из опасения потерпеть поражение от сохранявших боеспособность советских войск. Они пишут: «Советский Союз, ведя оборонительную войну против Германии, не ослабил свои военные силы на Востоке, сохранив группировку, равную Квантунской армии. Таким образом, Советскому Союзу удалось достичь цели — оборона на востоке, избежав войны… Главным фактором явилось то, что Советский Союз, обладая огромной территорией и многочисленным населением, за годы предвоенных пятилеток превратился в мощную экономическую и военную державу».

Взгляд из ХХI века

Г. А. КУМАНЕВ

Уместно будет заметить, что в послевоенные годы в США получили хождение версии о том, будто Соединенные Штаты вообще были против участия СССР в войне с Японией, и кампания советских Вооруженных сил якобы не вызывалась военной необходимостью, а крах милитаристской Японии обеспечили атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки.

Все эти домыслы находятся в явном противоречии с фактами.

«Нью-Йорк таймс» в августе 1945 г. писала: «Вступление Советского Союза в войну против Японии явилось решающим фактором, ускорившим окончание войны на Тихом океане, что произошло бы даже в том случае, если бы не были применены атомные бомбы. Быстрый удар, нанесенный Красной армией по Японии, завершил окружение, приведшее к тому, что Япония оказалась поставленной на колени».

Генерал Д. Эйзенхауэр, командовавший во время войны союзными войсками в Европе, говорил, что «не было необходимости наносить по японцам удар этим ужасным оружием». Главный военный советник президента США адмирал У. Леги высказался столь же определенно: «По моему мнению, применение этого варварского оружия в Хиросиме и Нагасаки не оказало никакой существенной помощи в нашей войне против Японии». У. Черчилль заметил в своих мемуарах: «Было бы ошибкой полагать, что судьба Японии была решена атомной бомбой».

Георгий КУМАНЕВ, руководитель Центра военной истории России ИРИ РАН, профессор, академик РАЕН (2017 г.)

В. П. ГАЛИЦКИЙ

Огромные запасы бактерий, которые вырастили в лабораториях, уже в 1945 году могли вызвать массовые смертельные эпидемии во многих странах мира. В том числе и в Советском Союзе.

Это было производство, настоящее производство, фабрика смерти, работавшая на живых людях. «Качественная чума или не очень, убивает быстро или медленно?» — вот вопросы, которыми преступники задавались ежедневно. «Хорошая чума или нехорошая чума?» — вот что их интересовало.

Кстати, японцы по этому вопросу контактировали с гитлеровцами. Генерал-майор, профессор Шрайбер, выявленный в начале 1946 г. среди немецких военнопленных, на Нюрнбергском процессе показал: «Опыты по подготовке бактериологической войны проводились в институте в Познани. С самолетов производились попытки разбрызгивания эмульсий бактерий… Поражение под Сталинградом было самым серьезным ударом для Германии. Поэтому необходимо было по-новому оценить обстановку и, следовательно, принять новые решения. Возник вопрос: нельзя ли применить другие средства, с помощью которых еще можно было бы решить исход войны в пользу Германии?».