Палач - [49]
Мэтр Гальчини остался доволен и даже позволил ему съесть мясо и запить вином. Он уже больше не заставлял Гудо читать. Его ученик сам потянулся к книгам. Наверное, желал отыскать что-то еще о себе. А потом его сердце и разум научились беседовать с книжной мудростью как с памятью о прошлом и мыслями о будущем.
От воспоминаний в животе Гудо забурлило. Кисло улыбнувшись, мужчина развернул лежащий на столе полотняный платок и с тоской посмотрел на маленький кусочек ржаного хлеба. Немного поколебавшись, он отломил половину и стал маленькими шариками отправлять их в рот.
Как ни растягивал он это наслаждение, хлеб быстро закончился.
– Что ж, пора, – громко сказал Гудо.
Привыкшая к молчаливому соседу крыса недовольно пискнула и скрылась в выгрызенном ходу между бревнами.
Гудо несколько раз согнул и разогнул пальцы левой руки и, убедившись в легкости движения и затупившейся боли, набросил на свой синий костюм новый плащ.
За порогом стояла унылая осень с низким свинцовым небом и порывистым ветром. Птицы не спешили покидать свои гнезда. И только неутомимая ворона кружила, высматривая поклевку.
Гудо кивнул черной птице и направился к городским воротам.
Вскоре он тяжело прошагал по мосту и увидел у открытых ворот стражника. Уже немолодой воин, до глаз заросший бородой, сонно посмотрел на мужчину в синем костюме и непонятно зачем покачал головой.
– Первый входящий в город – и тот палач, – вместо приветствия сказал стражник.
Гудо замедлил шаг.
– Где мне найти городских золотарей?
– А где в городе самое вонючее место, там и они, – вяло ответил городской стражник и поправил висящий за спиной щит.
Палач резко остановился и сделал шаг в его сторону.
Стражник икнул и в страхе попятился.
– Видишь развилку? Та улица, что ведет вправо, – к Ратуше и центру города, – поспешил объяснить он. – Тебе нужно вверх по левой улице и до конца. А потом направо и за лавкой сапожника еще раз направо. А там уже принюхаешься.
Ничего не сказав, палач направился вверх по улице.
– Направо, – повторил стражник и для убедительности качнул в ту сторону копьем.
С сожалением опуская новые сапоги в городскую жижу, Гудо выбрал середину улицы. Хотя эта улица и вела к городским воротам, она была немногим шире обычных.
Двух-и трехэтажные дома стояли по обеим сторонам ее, в каких-то шести шагах друг от друга. Они, как и их обитатели, еще не успели проснуться и дремали, о чем свидетельствовали закрытые двери первых этажей и тщательно захлопнутые узкие ставни вторых и третьих. В большинстве своем выложенные из красного обожженного кирпича здания выглядели надежными маленькими крепостями, которые для еще большей надежности опирались боковыми стенами на такие же соседские. Но, в зависимости от возможностей их хозяев, дома имели разную ширину и высоту этажей.
Пройдя шагов двести, Гудо увидел другие дома, стоявшие в глубине от улицы и отделенные от нее забором из дикого камня. Достаточно высокого забора, едва ли не до второго этажа. На этих домах были более высокие чердаки, кое-где даже с вытянутыми трубами каминов. Хотя черепица была из той же коричневой глины, что и на тех, которые остались позади палача.
Ни одного дерева или куста Гудо не заметил. Да и зачем они в крепостях? При первой же осаде древесина пойдет на воинские нужды. Если до этого ее не сожрет очаг с вечно голодным огнем. Будешь ли любоваться творением природы, если у заледеневшего камина жмутся посиневшие дети?
Здесь, возле богатых домов, грязи уже было поменьше. В одном месте Гудо даже увидел камни старинной мостовой, посреди которой имелась ложбинка для стока дождевой воды и нечистот. Но уже через полсотни шагов улица, достигнув уровня холма, стала опускаться и подошвы сапог палача вновь погрузились в чавкающую грязь.
Добравшись до конца улицы, завершением которой была городская стена с огромной лужей под ней, Гудо повернул направо. При этом ему пришлось проявить достаточную ловкость, так как перебраться через лужу можно было только по наваленным в шаг человека большим камням. Но и дальше дорога не стала легче, поскольку он вынужден был идти по брошенным в грязь скользким доскам, идти неспешно и осмотрительно.
Тем временем город стал просыпаться. За стенами домов зашлись в надрывном плаче младенцы, требуя материнскую грудь. Отовсюду слышались грозные покрикивания, которыми мастера поднимали на ноги своих подмастерьев и учеников: «Дармоеды, сонные мухи! Хотя бы один раз кто-нибудь из вас поднялся раньше своего мастера!» Впереди медленно, со скрипом отворилась низкая дверь. Из нее, оглядывая улицу, высунулась голова старика в ночном колпаке. Затем сморщенная рука дважды протерла правый глаз. Разобрав, кто приближается к ней, голова мгновенно скрылась, едва не прищемленная дверью.
За спиной Гудо раздались сердитый женский окрик, шлепки и за ними резкий визг свиньи. Оглянувшись, палач увидел несущихся к центру лужи трех годовалых подсвинков и костлявую женщину в грязно-сером коте[30].
– Вон там жрите и пейте до отвала…
Затем женщина пнула маленькую собачонку, крутившуюся у ее ног. Лохматый комочек жалостливо заскулил, не переставая приветливо вилять хвостиком.
«Проклятие палача» является продолжением известного романа Виктора Вальда «Палач». Выжив, благодаря своим невероятным знаниям, великому умению лекаря и ответственности перед семьей, палач Гудо вновь оказывается в плену «проклятия палача», которое тяготеет над каждым, кто когда-либо согласился стать таковым. Дьявольское наследие мэтра Гальчини ни на миг не оставляет в покое его лучшего ученика Гудо. Это наследие – великие знания и тяжкие грехи – вновь и вновь бросают бывшего палача в невероятные испытания, только пройдя через которые возможно спасти любимую женщину и дочь.
Роман «Месть палача» является окончанием трилогии повествующей о невероятных страданиях и приключениях того, кому было суждено испытать их став палачом Гудо. Пережив невероятные события и приобретя «славу» «Шайтан-бея», Гудо не оставляет попыток воссоединить свою семью. Теперь на пути к этому всемогущие правители мира, которые, во что бы то ни стало, желают пленить Гудо, с целью узнать тайны тамплиеров, носителем которых многие годы является ученик мэтра Гальчини, умершего хранителя этих тайн. Подготовив своего ученика Гудо как самого искусного палача и величайшего лекаря, мэтр Гальчини обрек его так же на тяжелейшую участь того, за кем устроили жесточайшую охоту император Византии, папа Римский, турецкий султан, дож Венеции и многие многие другие в жажде золота и тайных знаний уничтоженных тамплиеров.
Иллюстрации художника С. Бродского.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Вильгельм Йозеф Блос (1849–1927) – видный немецкий писатель, журналист и политик. Его труд по истории Великой французской революции впервые был опубликован ещё в 1888 г. и выдержал до Второй мировой войны несколько переизданий, в том числе и на русском языке, как до революции, так и уже в Советской России. Увлекательно и обстоятельно, буквально по дням В. Блос описывает события во Франции рубежа XVIII–XIX столетий, которые навсегда изменили мир. В этой книге речь идёт о первых пяти годах революции: 1789–1794.
Представленная книга – познавательный экскурс в историю развития разных сторон отечественной науки и культуры на протяжении почти четырех столетий, связанных с деятельностью на благо России выходцев из европейских стран протестантского вероисповедания. Впервые освещен фундаментальный вклад протестантов, евангельских христиан в развитие российского общества, науки, культуры, искусства, в строительство государственных институтов, в том числе армии, в защиту интересов Отечества в ходе дипломатических переговоров и на полях сражений.
До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.