Палач. Нет милости к падшим - [33]

Лана стыдилась своей работы и мечтала ее бросить. Поэтому не расшвыривала заработанные неправедным трудом деньги направо и налево, как это делали ее подружки по секс-цеху, а копила их на квартиру, которую и приобрела через два года. Не категории «люкс», понятно, но все же отдельную однокомнатную в панельном доме так называемой улучшенной планировки с большой кухней и относительно чистым подъездом.

Сделав там незамысловатый ремонт, она превратила свой дом в уютное гнездышко, служившее ей убежищем от жестокой реальности окружающего мира. Она уже было собиралась перевезти в Москву маму, но тут произошло событие, круто изменившее ее судьбу. Два года после этого она практически не бывала в столице, а по возвращении вернулась на работу по «специальности», став примой в самом престижном ночном клубе Москвы.

Где-то в 2013 году она познакомилась с Дином. В тот вечер в их заведении было не особенно много народа. Лана оттанцевала свой номер, а затем вышла в зал, как того требовали правила. Ее подозвали к своему столику три молодых парня кавказской наружности. Поначалу они были вежливы и предупредительны, но по мере того, как желудки их наполнялись спиртным, а глаза — женской плотью, они все больше входили в раж и в конце концов стали требовать, чтобы она поехала с ними. От них исходила неприкрытая животная агрессия, но поделать с этим она ничего не могла, так как вели они себя в рамках дозволенного и платили по каждому предъявленному счету. В принципе, она понимала, что если они захотят увезти ее с собой, то увезут, заплатив заведению так называемый выкуп в размере 5000 евро. Судя по всему, такие деньги для них были сущей мелочью, поняв это, Лана испугалась. Лихорадочно озираясь в надежде найти хоть какую-то зацепку для спасения, она увидела одиноко сидящего, элегантно одетого, немолодого, но очень привлекательного мужчину, который с легкой усмешкой на губах смотрел в ее сторону. Он все сразу понял, стремительно поднялся со своего дивана и решительно направился к их столику.

— Салам алейкум, земляки! — Дин расточал дружелюбие и радушие, при этом его глаза жестко сканировали всю компанию.

— Рад видеть настоящих мужчин. Завтра я встречаюсь с Рамазаном и обязательно расскажу ему о том, что встретил вас здесь. Может, выпьем за встречу? — Дин сделал вид, что собирается присесть за столик, но не успел. Мужчины как по команде встали, отошли к двери, подозвали Дина, что-то ему сказали и тут же исчезли. Дин вернулся, заказал текилу для себя и сок для Ланы, посидел до закрытия заведения, а потом проводил ее домой. Он был замечательным собеседником, источал столько дружелюбия и заинтересованности, что Лана без утайки рассказала ему историю своей жизни. Он не выразил никакого желания остаться, что только укрепило ее доверие к нему. На прощание она спросила: «Что же это были за волшебные слова, которые заставили этих отморозков ретироваться?»

— Секрета здесь никакого нет. По их внешнему виду нетрудно было догадаться, что у себя на родине они числятся достойными уважения ваххабитами. А им, согласно предписаниям, строжайше запрещено употреблять спиртные напитки, курить, посещать злачные места. Они потеряют лицо перед своими командирами и односельчанами, если те узнают об этой истории. А это пострашнее смерти будет. На прощание они попросили меня забыть об инциденте, что я и обещал. Вот и все, — Дин поцеловал на прощание протянутую ему для пожатия руку и ушел. С тех пор они подружились, и в жизни Ланы не было более надежной опоры и защитника. Через какое-то время, так получилось само собой, она оставила работу в клубе и не без помощи Дина занялась флористикой, потом открыла небольшой цветочный магазин, который обеспечивал ей достойное существование.

Единственной нерешенной проблемой оставался переезд мамы в Москву. Поначалу на это не было денег, а потом Татьяна сама не хотела этого, боясь обременить дочь своим присутствием. Но в последнее время, особенно после отделения Дальнего Востока и образования Дальневосточной республики, жизнь там стала настолько невыносимой, что оставаться в Яковлевке не было никакого смысла. Нищета достигла крайних пределов, отопление зимой не работало (благо, у мамы в доме сохранилась русская печь, которая и выручала ее в холодные зимы последних лет), работы не было никакой, так как китайские бизнесмены предпочитали завозить рабочую силу из своей страны, что, наверное, было экономически оправдано: дисциплинированные и привыкшие к порядку дети Поднебесной работали гораздо лучше необязательных и склонных к употреблению спиртного местных жителей. Цены на самые необходимые продукты взлетели до небес, транспортное сообщение с Владивостоком отсутствовало. Новые дальневосточные правители уже без оглядки на Москву тащили все, что только можно было украсть, живя по принципу «После нас хоть потоп!» и переводя баснословные гонорары за свое посредничество от продажи ресурсов зарубежным корпорациям на счета в США, Западной Европе и Китае, куда уже перебрались их жены, дети и прочая родня. Словом, банальная российская история.