Палач - [12]
Она рассказывала о своем пороховецком периоде жизни с такой злобой и ненавистью, во всю используя в своих байках о тамошней тоске и безысходности великий и могучий русский мат, что иногда меня захлестывало странное ощущение, что я сама родилась и выросла в этом Богом забытом месте и мне в такие минуты, минуты ее рассказов, тоже хотелось завыть от этих ее-моих воспоминаний в голос. Я ее понимала. Хотя толком даже не представляла, где он находится, этот городок: так — где-то очень далеко в России.
Вот она и сбежала оттуда, чтобы в Питере, закончив какое-то там училище, стать полупортнихой, — прекрасной, кстати, — полусодержанкой. Тоже, наверное, неплохой, судя по ее обмолвкам.
Но как бы она не поливала — искренне, или не очень — свой город, все равно она была оттуда родом: там жили — по крайней мере она это утверждала — ее родители и когда Светочка надиралась, в голосе ее при слове «Пороховец» проскальзывала с трудом сдерживаемая сентиментальная нотка.
В общем, она должна была купиться на мою примитивную ложь. И она, дурища, купилась.
Защелкал замок. Дверь приоткрылась вовнутрь и в проеме натянулась цепочка, за которой проявилось заспанное лицо этой сучки. То, что дверь могла быть закрыта на цепочку, не явилась для меня откровением.
Но я уже говорила — эта дрянь к тому же еще и ленивая до беспамятства. И хотя цепочку — отличную финскую цепочку она поставила полгода тому назад именно по моему совету, но вызвать хорошего мастера поленилась. И присобачила ее в свободную минутку сама. На соплях.
Поэтому я не раздумывая, наклонила корпус в сторону и вниз и что есть силы ударила ребром стопы ноги в дверь как раз на уровне цепочки. Ударила так, как меня до седьмого пота заставлял бить сэнсей на тренировках. Мелькнули щепки, треск эхом прокатился по лестничной клетке и затих где-то там, внизу, в нежилой пустоте подъезда. Цепочка отлетела и со звоном треснулась о стену. Следующим ударом ноги я распахнула дверь настежь. Дверь мгновенно сшибла эту сучку с ног: шелковый красный халат с золотыми драконами распахнулся, открывая непропорционально большие загорелые груди с коричневыми пятнами сосков.
Она всегда загорала голяком, нимфоманка сраная, и гордилась своей псевдораскрепощенностью — хотя и слов-то таких наверняка не знала, — до посинения.
Я ввалилась в квартиру и с грохотом захлопнула за собой дверь. Наклонилась над ней. Она замотала головой, приходя в себя. Я схватила ее за отворот халата левой рукой, а правой тут же врезала по морде так, что у нее лязгнули зубы. Вздернула и мгновенно потащила в глубину квартиры. Все же во мне почти шестьдесят, а в ней едва бы набралось килограммов сорок пять. Да и выше я ее почти на голову.
Она не издала ни звука. Ее порочно-красивое, кукольное личико было искажено животным ужасом. Я проволокла ее по коридору, втолкнула в комнату и швырнула в кресло рядом с полированным обеденным столом. И еще раз хлестнула по морде рукой — для вящего эффекта. Теперь точно по носу. У нее сразу же тонкой струйкой потекла кровь. Она, даже не смея шевельнуться, смотрела на меня выпученными глазами. Губы у нее прыгали.
— Я пришла с тобой побеседовать по душам, сучка, — прошипела я, нависая над ней. — Ты будешь вести себя тихо, как ангел, и говорить только тогда, когда я тебе разрешу. Поняла? Говори!
— Да… — прошептала она.
Я достала из кармана куртки большой медицинский пузырек с широким горлышком. Он был полон прозрачной жидкости. Я открыла плотно притертую стеклянную пробку. Очень осторожно.
— Слушай меня внимательно, гнида, — я сунула пузырек поближе к ее лицу. — В этой склянке — двести граммов концентрированной серной кислоты. Если я плесну это тебе в лицо, у тебя не останется ни кожи, ни глаз. Ничего. Только обугленные кости. Может быть, ты и выживешь, хотя и это будет весьма проблематично. Может быть, если тебя спасут и ты проведешь полгода на больничной койке, завывая от боли двадцать четыре часа в сутки — ты выживешь. Но ты уже не будешь женщиной. Никогда. Ты станешь уродом. Мерзким уродом с изъеденной язвами образиной. У тебя вылезут волосы и брови. Про ресницы я уж и не говорю. Людей будет тошнить от одного взгляда на то, что когда-то было твоим лицом. Ты меня слышишь, Светочка? Ты понимаешь, что будет? Для тебя все будет кончено в твои двадцать три года. Ты понимаешь?..
Она быстро-быстро закивала, не сводя глаз с пузырька. Она вжималась все глубже и глубже в кресло. Надеюсь, она верила в то, что я сейчас ей говорила. Сама-то я еще не знала толком — действительно ли хватит ли у меня решимости сделать такое со Светочкой.
Я по-прежнему нависала над ней:
— А меня, когда я это с тобой сделаю, оправдает любой суд. Подумают-подумают и решат, что я, бедная несчастная жертва, действовала в состоянии аффекта, изуродовав соучастницу преступления. А на хорошего адвоката я уж не поскуплюсь, поверь мне.
— Я не со… Не со…участница, — наконец еле слышно пролепетала она.
— Я не разрешала тебе говорить, сучка!
Я хлестнула ее по щеке. Она сжалась.
— Ты будешь соучастницей, если не сделаешь все, что я тебе прикажу, — безжизненным голосом сказала я. — Слепой соучастницей. Без лица.
Действие нового романа известного кинорежиссера и сценариста Сергея Белошникова происходит в наши дни в России. Это кровавая, полная тайн и ужасов мистическая история о монстре-убийце, который несет мучительную смерть каждому, с кем его сводит судьба…Кто же он такой — это порождение лунного кошмара? Обо всём этом и не только в книге Ужас приходит в полнолуниеПО книге в 2004 году поставлен сериал «Полнолуние».
…Ему не повезло. И в самом деле, зачем тертому во всех возможных переделках и прошедшему через ВСЕ возможные «горячие точки» бывшему спецназовцу, втянутому в не слишком-то чистый бизнес перегона иномарок, подбирать на дороге странную девчонку по кличке Хиппоза? Только-то и хотел – не скучать в дороге. А теперь? А теперь он – в самом центре паутины криминальных интриг. Интриг, непонятным, немыслимым образом связанных как с его юной попутчицей, так и с его «работой». Интриг, цель которых он должен отследить до конца… если, конечно, хочет выжить.
Сказочный сюжет поисков Василисы Прекрасной обретает иную жизнь в наши дни: сама Василиса идет на розыски своего любимого — Царевича. Идет по дорогам России, по окопам чеченской войны и возвращает своего суженого к жизни.
Агент ФБР Брэд Рейнз охотится на серийных убийц много лет. Но ничего подобного он еще не встречал.На счету маньяка — уже четыре молодые красавицы.Их полностью обескровленные тела лежали в позе распятия. Более того, убийца каждый раз оставляет на месте преступления свою «визитную карточку» — подвенечную фату.Что пытается сказать убийца? Чего добивается? Все это пока остается загадкой для Брэда и его команды, ведущей дело Коллекционера Невест. Но он найдет ответы на вопросы — или погибнет во время поисков.Ведь у него — личный счет к Коллекционеру.
Жизнь у молодого деревенского парня Эллиота Джексона и раньше была непростая. Впечатлительному и наделенному наследственным даром предчувствия, читающему невидимые знаки, ему хронически не везет с самой обычной работой. А тут еще лучший друг Спайк находит среди леса плантацию конопли и, недолго думая, похищает весь урожай. И для обоих друзей начинается настоящий кошмар: приятели оказываются вовлечены в чужую жестокую игру.
События, описываемые в приключенческой повести «Тобаго» меняет курс», относятся к периоду присоединения Латвии к Советскому Союзу. В центре повествования — команда торгового латвийского судна «Тобаго», находящегося во время этих событий в океанском плавании.«Три дня в Криспорте» — приключения советских моряков в зарубежном порту.«24–25» не возвращается» — повесть о поиске преступника.Авторизованный перевод с латышского Юрия Каппе.
В прошлом международный преступник, а ныне почтенный торговец предметами искусства, он просыпается утром и обнаруживает у себя в доме труп. Бывший подельник Овидия Уайли заколот снятым здесь же со стены коллекционным кинжалом. Разумеется, это выглядит очень странно. Но еще более странно звучит предложение появившегося вскоре агента ЦРУ.Овидий должен внедриться в Ватикан и оттуда выйти на след священника, исчезнувшего вместе с огромной денежной суммой…
…Наёмный убийца, или киллер (от англ. killer) — человек, совершающий убийства за материальное вознаграждение от заказчика. Такие убийства называются заказными, и большинство законодательств мира считают виновными в них и исполнителя, и заказчика….Энциклопедический словарь.